 |
 |
|
|
02511 - номер этой военной части в Каменке сейчас у всех на слуху. В поисковой строке Яндекса она уже давно стоит на первом месте по запросам. В народе она слывет, как одна из самых беспредельных воинских частей в Ленинградском военном округе. А сама Каменка давно превратилась в черную дыру для солдат.
Каменка – это военный поселок, состоящий из различных подразделений каменской бригады. Сам поселок и расположенные в нем части должны были стать экспериментальным образцом армии будущего: служат только профессионалы (то бишь контрактники), расположена неподалеку от города, финансирование вполне себе сносное. Во всяком случае, относительно тех же 90-х. Именно к такой армии (на бумаге) стремилось наше правительство, затевая ее реформирование - профессиональные, сытые бойцы, не позволяющие себе ничего сверх устава.
Тем не менее, несмотря на кучу «позитива» в бумажных отчетах для Минобороны, в заявлениях и жалобах каменских беглецов чаще встречаются такие выражения, как «рабский труд», «принудительный перевод на контракт», «избиение», «поборы». Так, вопреки массовому переводу на контракт, по рассказам военнослужащих, в Каменке дедовщина в классическом виде: «духи», «слоны», «деды» - с соответствующими отношениями. «Нас поднимали каждую ночь» – рассказывает Максим. – «Отдавали приказ: найти за минуту 500 рублей, пачку сигарет и отжаться 50 раз. Если не успеешь, издевательства будут продолжаться всю следующую ночь. Да могут и просто построить «молодых» ночью в две шеренги и отрабатывать на них удары».
Почему же «контрактная армия» в данном конкретном случае так и не смогла справиться с основными проблемами в вооруженных силах? Можно ли считать, что пока реформа армии уверенно проваливается, оставляя на поверхности военного быта все те же проблемы дедовщины, рабского труда и поборов?
Всего к «Солдатским матерям» за прошедший год обратилось за помощью более сотни солдат, прикрепленных к Каменке. И у всех у них истории похожи одна на другую, а фамилии главных злодеев не меняются годами. Уже точно известно, что часть офицеров находятся под условным сроком за издевательство над военнослужащими, но они продолжают спокойно служить в части. Ежегодно в Каменке регистрируется более сотни преступлений. Некоторые из них поражают не столько своей жестокостью, сколько абсолютно отсутствием какого-нибудь видимого мотива. Как рассказал один из контрактников Владимир (здесь и далее все имена солдат изменены по их просьбе), служащий в злополучной части 02511, их морили голодом: «Мы приходили в столовую, и обнаруживали полупустые тарелки с кашей. Ни хлеба, ни чая, ничего этого не столе не было. Порции могли уместиться на блюдце из кофейного сервиза. Так продолжалось неделю. Пока у одного из наших не начались на почве голода галлюцинации. Он их слышал, слышал, потом не выдержал и пошел вешаться. К счастью, в последний момент его из петли вытащили. Только теперь он лежит в психушке, а людей, которые его до этого довели, найти даже не пытались».
По данным общественного фонда «Нет дедовщине!», в Вооруженных силах России вследствие неуставных взаимоотношений погибает 1200 военнослужащих ежегодно. Около 20 тысяч ребят в течение года получают травмы и увечья. Каждый третий из 6 тысяч случаев самовольного оставления части спровоцирован побоями со стороны старослужащих и офицерского состава. Тем не менее, по словам уже бывшего главного военного прокурора РФ Александра Савенкова, неуставные отношения зафиксированы только в каждой десятой воинской части России, а в 80 процентах гарнизонов за год не совершено ни одного преступления. «Уровень правонарушений в войсках в 2 — 2,5 раза ниже, чем в целом по стране», - заявил прокурор на пресс-конференции весной этого года. То есть власть опять попыталась сделать из нас быдло, повторив в сотый раз, что «незнание – это сила». Словно десятки раз повторенная ложь может стать правдой.
А именно как ложь можно охарактеризовать слова Савенкова. Потому что трудно представить, чтобы он не знал и не осознавал всего ужаса, творящегося в армии. Отсюда следует логический вывод, что либо он сознательно лжет, ну или лукавит, пытаясь ввести нас в заблуждение, либо он не менее сознательно закрывает глаза, поступая как страус. Но если даже высшее командование смотрит на криминал в армии сквозь пальцы, пытаясь покрыть преступления, можно легко представить, как скрывают дедовщину офицеры, работающие непосредственно с солдатиками. Но при нынешней системе военного следствия, которая вроде как должна быть гарантом соблюдения прав военных, это не удивляет. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Три обезьянки в одном следственном органе.
Контрактная служба, призванная решить проблему дедовщины, пока с поставленной задачей не справляется. В той же Каменке, как уже сказано было выше, сохранилась довольно жесткая градация от новобранцев к старослужащим. Офицеры все так же продают прибывших солдат на строительство дач и кафе, где их заставляют работать за еду. Более того, появление контрактников только добавило проблем. Если раньше за преступлениями, направленными против солдат, было больше хулиганских мотивов, злых и жестоких, но хулиганских, то сегодня – мотив корыстный, который толкает на гораздо более изворотливые поступки по выколачиванию денег. Логично предположить, что уровень жестокости вырос. Солдаты стали получать зарплату, и некоторые офицеры вкупе со старослужащими стали прикладывать немало усилий на то, чтобы извлечь из него как можно больше денег. Это косвенно подтверждает Дмитрий, служащий по контракту в одном из духовых оркестров ЛенВО, ему постоянно недоплачивают гонорары. «За каждый внеплановый концерт нам должны платить около 1,5 тысяч, не говоря уже о «халтуре», на которую наши командиры нас постоянно отправляют. В неделю выходит около пяти тысяч, но в лучшем случае нам отдают по 700 рублей». То есть уровень применения силы зависит уже от морально-нравственных качеств того или иного военного начальника. Но с моралью в армии пока еще очень туго.
Кроме того, существует и пресловутый «кадровый голод», если говорить о профессиональных военных. Неофициально в военных кругах подтверждают, что частям спускаются разнарядки – добыть за определенный срок энное количество контрактников. Но набрать их «с улицы» практически невозможно. Ни для кого не является секретом тот факт, что в России негде взять миллион комбатантов, готовых служить в армии за 10 тысяч рублей и еду. И военное командование это знает. А раз переходить к профессиональному военному составу приказано сверху, то делается это в лучших армейских традициях: срочников убеждают заключить контракт на три года офицеры до отбоя, рассуждая о преимуществах контрактной службы и патриотизме, «деды» же уговаривают после отбоя – не рассуждая и не доказывая. Эффект поразителен: целые части стройными рядами, как и положено военным, идут совместным маршем в светлое будущее профессиональной армии. И не важно, что большая часть тех, кто служит, в гробу видели и Родину, и автомат. Главное убедить подписать.
Как рассказал Максим из части 83240, находящейся в Московской области, их «уговаривали» все «деды». «Нас поднимали посреди ночи, выгоняли под дождь, заставляли бежать несколько километров. Потом сразу – 20 отжиманий. Только поднимешься на ноги, тебя тут же бьют прикладом в живот, и снова заставляют бежать». Так продолжалось не одну ночь. «Нам говорили – подпишите контракт и мучения закончатся», - продолжает Максим. – «Мы уже на все были готовы, поэтому подписали». Тем не менее, измываться над ребятами не перестали. Более того, по словам Максима, прибавился еще и отбор зарплаты.
Перевод вчерашних срочников на контракт нисколько не изменил их униженного положения. Они, как и были, так и остались рабами в глазах вышестоящих, а, следовательно, ни о каком прогрессе в изменение отношения к ним не может быть и речи. Не говоря уже об искоренении неуставных отношений. Дедовщина тянется из поколения в поколение солдат, зафиксированная в коллективном бессознательном любого взвода или батальона, поощряемая офицерами. Один из офицеров, находящийся в чине майора, на условиях анонимности честно признался, что не видит в дедовщине ничего плохого. «Это естественный отбор – слабым не место в армии». По его мнению, «новобранцы всегда строили дачи генералам, отдавали часть пайка старшим товарищам» и «получали пару оплеух за непонимание принципов армейского быта». «На этом строится субординация», - подчеркнул он. То есть, сегодня борьба с дедовщиной отдана на откуп тем, кто эту самую дедовщину очень даже положительно оценивает. О каком реальном снижении преступности тогда идет речь?
На бумаге, правда, статистика преступности в армии резко пошла на убыль. «В военной прокуратуре, похоже, обострилась борьба за показатели», – говорит юрист Андрей Васильев. – «Снижение преступности зафиксировано чуть ли не по всем военным округам. Вероятно, это делается, чтобы показать: военная реформа проходит хорошо». Борьба за показатели в военной прокуратуре может очень дорого обойтись служащим в рядах ВС РФ. Военная прокуратура – единственное место, которое худо-бедно, но позволяло жертвам дедовщины решить свою проблему, не выходя за рамки правового поля. Сейчас чаще стали отказывать в возбуждении уголовного дела, а солдат отправляют обратно в часть в день обращения, не забывая доложить о визите рядового его начальству. Как следствие – показатели улучшаются, финансирование капает, а солдат, осмелившийся встать на защиту своих прав, продолжает подвергаться пыткам и унижениям.
На практике такая подтасовка результатов приводит к тому, что реформа армии, на которую возлагали большие надежды, медленно, но верно, тонет сама в себе, не решая проблему, а позволяя ей эволюционировать в новые формы. Как почти все чиновники в нашей стране, военные предпочитают не искать верный путь выхода из создавшегося положения, а создавать видимость движения по верному пути в угоду руководству страны. Вместо реальных предложений (уменьшить количество военных, но улучшить их качество, увеличить зарплату бойцам и снабжение воинских подразделений, повышая тем самым престиж профессии), генералы рапортуют о мнимых позитивных сдвигах, дабы не обидеть наимудрейшее начальство, которое никогда не ошибается… В принципе, так происходит всегда. Как следствие, вместо прогресса в решении наболевших вопросов, мы получаем цементирование ситуации с последующим ее окрашиванием в розовый цвет.
Впрочем, на тему имитационной деятельности нашей власти и всех, кто находится под ней, не говорила разве что немая обезьянка. Важно, что «имитационная» армейская реформа никак не способствует своей главной цели – созданию современной профессиональной армии, где каждый военнослужащий чувствовал бы себя уверенным и нужным. И сделал бы службу делом своей жизни, из-за патриотических или каких-либо других мотивов. А пока что солдат сам платит деньги - лишь бы дожить до конца контракта.
Ольга Мясникова
Иллюстрации - рекламные плакаты службы по контакту Минобороны РФ