В последнее десятилетие среди отечественных политиков, претендующих на звание столпов патриотизма, стало правилом хорошего тона временами выдавливать из себя слезы разного калибра по поводу ключа России от Черного и Средиземного морей, по поводу Севастополя. Также громыхают по трибунам ботинками от «Гуччи» по поводу Абхазии, Южной Осетии или, скажем, баз НАТО в Киргизии.

Что касается обеспечения безопасности приграничных регионов самой России – то это, похоже, никого не волнует. Действительно: никто пока не нападает, люди на улицах почти не бунтуют. Прямо по Николаю I: «В России все молчит, ибо благоденствует».

Одно событие, произошедшее на днях в Мурманске, не смотря на то, что оно по своей обыденной форме теряется в новостях кризисных катастроф, заслуживает пристального внимания. Оно настолько показательно и закономерно, что по нему мы можем описать геополитическое будущее нашей страны, примерно так же, как французский естествоиспытатель Кювье мог по одной кости определить весь скелет животного.

Итак, для Мурманского судоремонтного завода морского флота введено ограничение потребления электроэнергии. Встали целые цеха. Причиной такого «перекрытия кислорода» стала просроченная задолженность предприятия по оплате, составляющая около 5 миллиона рублей. Общая задолженность превышает 8 миллионов рублей и продолжает нарастать. Поставщик электроэнергии, ОАО «Колэнергосбыт» заявил, что по Федеральному законодательству (заботливо составленную нашими «отцами отечества») имеет полное право в два захода перекрыть поставку: сперва путем ограничения, затем – путем радикального отключения.

Где найдет деньги правительство Мурманска, и будет ли оно их искать до закрытия судоремонтного завода – вопрос открытый. Факт в том, что на сегодняшний момент мы наблюдаем попытку уничтожения еще одного ключевого звена, обеспечивающего прочность границ России в Арктике и Заполярье. Такая вот косточка. Косточка от рассыпающегося скелета.

Мощь России в регионе, начиная со времени активного освоения и обустройства держится на двух основах – на рыболовстве и на мощном военно-морском флоте, который сможет прикрыть крайний северный фланг нашей страны.

Рыболовецкий сектор для Мурманска и Мурманской области, как уже упоминалось, всегда был основным. Это был краеугольный камень экономики всего региона. Вытащи этот камень – и все здание, возводимое непростыми десятилетиями, разрушится. Так что же с этим камнем сейчас?

Когда начинают сравнивать положение той или иной отрасли народного хозяйства с ее положением в советские времена, многие начинают визжать: «Вам в совок хочется, в тоталитаризм?! Там экономика была отсталая, неэффективная… А вы нам тут цифирьками трясете!»

Такое визжание о «неэффективности советской экономики» говорит лишь о непроглядной тупизне в знании вопроса, либо об упертости в непризнании своей явной неправоты. «Цифирьками» трясти не надо – «цифирьки» сами бьют по голове проштрафившихся экономистов и чиновников.

Итак, при кровавом совке, который, как известно, морил голодом свой народ, мешая демократически наращивать на кости мясо, рыболовецкий сектор составлял 60% от городского бюджета и 40 % от областного. Для сравнения – к 2008 году доля, к примеру, в городском бюджете «съежилась» до 16 % и продолжает уменьшаться.

В «неэффективном» совке к Мурманску было приписано 543 действующие единицы рыболовецкого флота, а также 13 плавбаз (морских рыбоперерабатывающих фабрик). Сюда не забудьте прибавить около 40 транспортных рефрижераторов для транспортировки рыбы на различные расстояния и около 20 танкеров для дозаправки кораблей.

В «эффективной» «суверенной демократии» к 2009 году промысловых кораблей осталось около 200 единиц. Из них только 70-80 судов выходят в море на промысел. Остальные – догнивают в «затяжном ремонте».

Соответственно, «съежился» и район действия рыболовецких судов. Теперь дальше границ Баренцева и Норвежского морей они ни носа, ни кормы не сунут. А ведь старожилы и староловы помнят, что в «неэффективном» совке суда мурманского рыболовного мореходства ходили на промысел и в экваториальную Атлантику, и даже – к берегам Антарктиды.

До 1991 года, т.е. до великого праздника освобождения от «неэффективного» совка мурманский рыболовецкий флот добывал в год 1 млн. 852 тыс. тонн рыбы. Сейчас, в «эффективной» РФ вместе с уловами судов Мурманска, Санкт-Петербурга, Калининграда, Карелии, Архангельска и Ямало-ненецкого автономного округа дай бог наберется 900 тысяч тонн. Чувствуете «две большие разницы»? Что касается моряков, которые избежали сокращения и безработицы, то их жизнь – далеко не сахар, и даже не лосось. Заботливое правительство установило такие квоты на вылов рыбы (максимум 102 тонны на один корабль), что рыбаки уже давно привыкли ходить по лезвию бритвы между банкротством и лишением свободы (ведь, чтобы прокормить себя и свои семьи при таких «эффективных» условиях, рыбакам приходится браконьерствовать, сбывая рыбу, например, в Норвегию). Бьет по карману нехилым финансовым молотом и цена на топливо. Порой и в море выйти просто не на чем. В 2008 году 1 тонна топлива стоила порядка 1400 долларов, а в 2009 году эта цифра неизбежно увеличится. Для сравнения – в «неэффективном» совке топливо для судов стоило около 100-150 долларов за 1 тонну, причем около 40% стоимости ее оплачивалось государством.

Беспросвет, опустившийся на жизни мурманских рыбаков, становится еще более прочным и определенным, если вспомнить, во что превратился мурманский рыбный порт. Здесь растащено, распилено и просто загублено важнейшее оборудование разгрузки, железнодорожные пути, склады и т.д. Даже если рыбу выловить, как ее транспортировать по городам России? В «эффективной» «суверенной демократии» в год с рыбного порта Мурманска отправляется около 160 вагонов. Для сравнения – в «неэффективном» совке – 160 вагонов отправлялось ЕЖЕДНЕВНО.

Оставшиеся без работы люди стремятся покинуть депрессивный регион, отягощенный к тому же социальными проблемами опасного размаха (чего стоит хотя бы тот факт, что наибольший рост наркобольных в 2008 году по России наблюдался именно в Мурманской области и составлял 6% от населения).

«Свято место пусто не бывает». К рыбному месту эта поговорка также подходит.

Столкновения с норвежскими рыболовецкими судами для региона – не редкость. И суда эти можно считать разведкой боем. Норвежцы, видя, как стремительно угасает в лихорадке реформ восточный сосед, активно примеряются к Норвежскому и Баренцеву морям, к их рыбопромысловым районам и нефтяным месторождениям их глубин. У них есть флот, экономическая и политическая решимость. За их спиной – минимум НАТО, членом которого они являются.

Чем мы можем ответить? Краснознаменным Северным флотом, который сейчас разъедают две проблемы: проблема необеспеченности жильем командного состава (сейчас без жилья около 3 тысячи человек) и проблема сокращения армии и флота (еще 4 тысячи человек останутся без работы, и, скорее всего, без жилья).

Все это в упор не хотят видеть наши патриоты на гос. обеспечении. Гораздо безопаснее, уютнее и эффектнее для них кричать о Севастополе и Абхазии, пересказывать сказки о «неэффективном» совке и прятать голову граждан в телевизор. Подумаешь, заводу перекрыли электричество! Главное, Ющенко показать, кто в Севастополе хозяин. А Север? Север – он ведь наш, куда денется?

Действительно, никуда не денется.

Когда ключ от Арктики окончательно заржавеет, станет непригодным, тогда (в этом можно не сомневаться) в Норвежское и Баренцево моря придут совсем другие корабли, заявятся совсем другие хозяева. Они повесят свой замок, навсегда захлопнув «русскому медведю» путь в Арктику. Возможно, недалеко то время, когда мечты некоторых ультраправых Норвегии и Финляндии о создании протектората в Карелии и на Кольском полуострове воплотятся в административную реальность.

Протекторат превратится в форпост. Форпост, скорее всего – в плацдарм для дальнейшей экспансии.

Это геополитика. Без эмоций и наповал.

Впрочем, это будет уже совсем другая история. История без России.