 |
 |
|
|
В конце августа, по приглашению активистов общественного движения
«Живой город» Петербург посетил председатель комитета по охране памятников Вашингтона Терш Боусберг. История его появления на невских берегах, напоминает детектив. По словам активиста «Живого города» Андрея Воронцова, американского гостя нашли по Интернету. Один из участников движения разместил в своем живом журнале объявление, на которое и откликнулись мистер Боусберг, специально прибывший, чтобы бесплатно прочитать лекцию о методах защиты исторического наследия в Вашингтоне.Охраняются оно гораздо более эффективно, чем в Петербурге. Допустим, инвестор берет здание-памятник в историческом квартале города. Здание имеет четыре этажа. Инвестор реставрирует это здание и взамен получает право построить дом в другом, не историческом районе, высотой, допустим, в десять этажей, хотя по высотному регламенту в этом месте разрешено строить шесть. Считается, что он и строит шесть, а четыре - не учитываются, поскольку он отреставрировал и спас четырехэтажный дом-памятник. Если строитель отдает часть выкупленного под застройку участка под сквер или парк, то ему разрешается построить здание выше, чем разрешено правилами зонирования. Кроме того, инвестор, реставрирующий памятник и не меняющий его функциональное значение, пользуется значительными налоговыми льготами: 15% скидки по уплате федеральных налогов плюс льготы по местным налогам, свои для каждого штата и округа.
В каждом штате и городе США есть своя Комиссия по охране памятников. В Вашингтоне она состоит из 9 человек. Они назначаются мэром, утверждаются горсоветом, но не подчиняются никому. Её решение в отношении здания-памятника является обязательным и не подлежит пересмотру никакой из властных структур, за исключением суда. Что же касается судебных разбирательств, то они проходят по-разному. Например, пару лет назад, общественность Вашингтона пыталась запретить строительство десятиэтажного дома, поскольку регламент разрешал только шесть этажей. Долго судились. Наконец, строитель выиграл, суд посчитал возможным строить в этом месте 10 этажей. Но в итоге инвестор не смог этого сделать, поскольку под участком проходила ветка метро, что позволяло вырыть котлован под дом только в шесть этажей.
В другом случае владелец пятиэтажного вокзала в Нью-Йорке захотел на его месте построить 55-этажное здание. Комитет запретил строительство. Владелец здания вокзала обратился в суд. Дело дошло до Верховного суда США, но все равно собственнику отказали, не разрешив ни сносить здание вокзала, ни надстраивать его. В одном из судебных решений указали, что инвестор владеет зданием вокзала и это его частная собственность, с которой он может делать что угодно, но вот воздух вокруг 55-этажного здания, принадлежит городу Нью-Йорку, и жители отдавать его не согласны!
Далее Боусберг привел пример, когда продажа федеральной службе охраны президента смогла спасти дом со знаменитым кабачком, в котором готовилось покушение на Авраама Линкольна. Дом вместе с кабачком долгое время находился в частных руках, хозяин решил его снести, но исторический трактир уцелел после покупки его государством.
Думается, вашингтонский председатель комитета охраны памятников привел этот пример не зря. Ведь сегодня в Петербурге вокруг знаменитого монферрановского
«Дома со львами» разворачивается диаметрально противоположная ситуация. Именно Управление делами президента вместо того, чтобы спасать памятник, приложило руку к его фактическому уничтожению. «Дом со львами» был передан в Управление делами прежнего президента Владимира Путина «для государственных нужд» еще в 2002 году, а через два года уже был сдан аренду на 25 лет «Тристар Инвестмент Холдингу» - дочерней компании Venture investments & yield management (VIYM). По словам заместителя главы Управления Россвязьохранкультуры по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Александра Шухободского, для государственных надобностей нужен именно элитный отель, и в первую очередь потому что «в Петербурге совершенно негде поселить зарубежных президентов». Особенно презентабельно в этой связи выглядит спроектированная котельная на крыше надстроенного особняка, но такие мелочи не смущают ни архитекторов проекта, ни экспертов его согласовавших, ни саму «Россвязохранкультуру».«
С самого начала было ясно, что без верхней части проект экономически нецелесообразен. Это вообще не наше дело, Управление делами президента что хочет, то и делает» - заявляет в многочисленных интервью Александр Шуходобский. Однако чиновник явно лукавит, потому что по информации сайта «Руспрес» (вскоре ставшего жертвой неизвестных хакеров) самым главным персонажем в истории «Дома со львами» выступает совсем не господин Кожин, а Андрей Якунин. Сын президента ОАО «Российские железные дороги» Владимира Якунина учредил фонд для инвестиций в коммерческую недвижимость Петербурга. Еще в прошлом году стало известно, что этот фонд создан в Лондоне «в интересах частных российских иностранных инвесторов». Директор департамента развития и инвестиций компании VIYM Михаил Масалов подтвердил журналистам, что партнером и руководителем проекта, отвечающим за финансовый блок, является Андрей Якунин, сын Владимира Якунина. Общая стоимость проектов VIYM на тот момент составляла около 400 миллионов долларов. Поэтому штраф в 20 или даже 30 тысяч рублей, который компания получит в качестве наказания, больше похож на медную мелочь, которую сердобольные граждане суют бомжам в метро. Остальные участники процесса - генеральный подрядчик строительных работ и шесть компаний субподрядчиков - тоже будут оштрафованы на аналогичные суммы, но вполне возможно, что господин Якунин-младший компенсирует возникшие непредвиденные расходы.В этой истории есть еще один показательный момент, иллюстрирующий разницу подходов к охране памятников в России и в Америке. По словам Андрея Воронцова, в том же Вашингтоне архитектурный памятник или видовой дом охраняют весь, целиком, а в Петербурге выделяют определенные предметы охраны. Именно так и произошло со знаменитым
«Домом со львами». Когда проводили самую первую историко-культурную экспертизу особняка Лобанова-Ростовского, перечень предметов охраны составлял 14 листов. Однако, кроме фасадов, в него не попало почти ничего из «внутренностей». «Охранной грамоты» удостоились только парадный вестибюль, парадная лестница и маленький зальчик с двумя колоннами на втором этаже. За бортом осталась большая парадная анфилада. А в предметах декоративно-прикладного искусства значатся четыре торшера и один камин на втором этаже. Таким образом, смысл последней экспертизы, которая позволила согласовать надстройку мансарды, котельную и прочие архитектурные новшества, фактически уничтожающие памятник, был прост: все, что не попало в предметы охраны, может видоизмениться при «приспособлении под современное использование». Что, собственно говоря, уже сейчас и происходит.Однако Андрей Воронцов уверяет, что это не конец истории
«Дома со львами». Активисты «Живого города» готовят продолжение, но пока предпочитают не раскрывать свои планы заранее. Воронцов лишь признался, что процесс очень сильно затрудняет отсутствие у нас - в отличие от Америки - специалистов-архитекторов, которых могли бы квалифицированно выступить на процессе по защите исторических памятников.В
«Живом городе» предполагают, что дальнейшая борьба за сохранение культурного наследия будет развиваться в направлении корректировки законодательства. На вооружение должен быть взят именно американский опыт, когда комитет охраны памятников является независимой структурой, а не подразделением городского правительства субъекта. Как и в США, решение его должно быть обязательно для исполнения, а не носить рекомендательный характер как это происходит сегодня в Петербурге.