 |
 |
|
|
Продолжение. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24
И все-таки, несмотря на все попытки политических противников Жириновского дискредитировать его в глазах людей и объявить вне закона, Вольфович продолжал вести активную деятельность и месяц за месяцем неуклонно набирал очки.
В январе 1992 года в штаб-квартиру его партии пришла вот такая телеграмма:
"УВАЖАЕМЫЙ ВЛАДИМИР ВОЛЬФОВИЧ БЛАГОДАРИМ ЗА ПОДДЕРЖКУ В НАШЕЙ БОРЬБЕ ЗА СОХРАНЕНИЕ ЕДИНОГО ФЛОТА ВАША ЖИЗНЕННАЯ ПОЗИЦИЯ В ЭТОМ ВОПРОСЕ ВСЕЛЯЕТ НАМ УВЕРЕННОСТЬ В ПРАВОТЕ НАШЕЙ ПОЗИЦИИ = КОМАНДУЮЩИЙ КРАСНОЗНАМЕННЫМ ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ АДМИРАЛ И КАСАТОНОВ"
А вот письмо 13-летнего мальчика из Ульяновска (города, где родился и вырос будущий вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов-Ленин) Димы Семенова, которое он написал и отправил Жириновскому 23-го марта 1992 года (цитирую с сохранением авторской орфографии и пунктуации):
"Уважаемый Владимир Вольфович мне 13 лет живу в городе Ульяновске. Мой отец голосовал в предвыборной кампании по выборам президента России за вас. Мой отец не был коммунистом и ненавидит воров и взяточников - они развалили Россию. Если бы каждый работал на своем месте, не залезал в карман государству то был настоящий социализм. Бывшие коммунисты-начальники - нынешние демократы это и есть воры. Они вступили в партию коммунистов, чтобы иметь должность. Перестали давать должность, они стали демократами. Поэтому они и развалили нашу Россию. Я восхищаюсь вашей энергией в борьбе за единую Россию. В средствах массовой информации вас представляют шутом. Это значит, что вас боятся. Особенно радио России, то есть, радио подлиз и лгунов. Моё вам пожилание - смотрите с экранов телевизоров как хитрец Ельцин, с мягкой улыбкой. И вы приобритёте больше сторонников.
Владимир Вольфович если можите поставьте ваш автограф и отошлите мне его. Конверт прилагаю.
С уважением будущий член вашей партии Л.Д.П. Семенов Дима".
Где он, и кто он теперь - этот Семенов Дима с Камышинской улицы Ульяновска?..
Когда в октябре 1993 года начался обстрел войсками и спецподразделениями Министерства безопасности и МВД здания Белого дома, где размещался Верховный Совет, взбунтовавшийся против узурпировавшего власть Ельцина, я, как и многие другие москвичи был на улицах города.
Теплый, солнечный день - "золотая московская осень". Люди привычно спешат по делам или прогуливаются по улицам и бульварам, а по Садовому кольцу в сторону площади Восстания мчатся с открытыми дверями милицейские автобусы со спецназом.
По территории зоопарка и вокруг сталинской высотки короткими перебежками передвигаются группы по два-три спецназовца со снайперскими винтовками и стреляют на глазах у прохожих по окнам этой самой высотки. У американского посольства проход по Большому Девятинскому переулку закрыт, - оттуда спецназовцы палят по внутренним окнам Белого дома.
"Что же это делается? Как же такое возможно?" - Говорит мне невысокий, худощавый парень с густой копной каштановых волос и легкой небритостью на лице. В глазах у него блестят слезы, и он долго идет со мной рядом почти от Маяковки, а потом, также как и я, прячется, на всякий случай, от выстрелов за стеной старого московского дома на площади Восстания.
"Не высовывайтесь!" - Кричит нам охрипшим голосом какой-то мент, и мы не высовываемся.
"Как же так? - Снова ахает парень. - Почему народ не выходит? Разве так можно - по своим?.."
"А ты откуда?" - Спрашиваю я, улавливая едва заметный акцент.
"Из Чечни", - отвечает парень и вытирает рукавом слезы на глазах.
Через год, когда в самой Чечне начались вооруженные столкновения противников и сторонников Джохара Дудаева, в одном из выпусков популярной в те годы публицистической программы петербургского телевидения "Пятое колесо" показали большое интервью с ним.
Дудаев,провозгласивший независимость своей республики от России (что полностью соответствовало указанию Бориса Ельцина всем руководителям национальных автономий брать суверенитета столько, сколько они “проглотят”), был одет в советский генеральский мундир и держался перед камерой очень уверенно, а говорил, как всегда, вызывающе дерзко.
- Почему у людей в Чечне так много оружия? - Спрашивал его тележурналист.
- Иметь личное оружие - это многовековая традиция нашего народа, - отвечал Дудаев с дьявольской улыбкой на устах, окаймленных тоненькой черной полоской усиков.
- Но это же - боевое оружие - автоматы, пистолеты… И люди постоянно стреляют прямо на улицах!..
- Оружие нам оставили ваши военачальники. Став независимым государством, мы получили право не только на наши недра, но и на ту часть вооружений Советского Союза, которая находилась на нашей территории. И ваше руководство с этим согласилось. Но если вы думаете, что наличие оружия у нашего населения влияет на количество преступлений, то вы ошибаетесь: в Чеченской Республике Ичкерия преступности, практически, нет. Мы знаем, как с ней бороться...
- И как же?
- У нас существует свои суды. Но главное - у нас существуют традиции, которые свято соблюдаются чеченцами. И эти традиции не позволяют чеченцу применять оружие без серьезных на то оснований.
- И что же это за основания? Самооборона?
- Если, к примеру, чеченец едет в общественном транспорте и его оскорбили, то он имеет право ударить обидчика рукой. Если же его ударили и причинили травму размером больше хлебного зёрнышка, то он имеет право нанести обидчику ответный удар ножом. А если чеченца ударили ножом, то он имеет право на выстрел...
Я передаю сейчас слова Джохара Дудаева, конечно же, по памяти, но ручаюсь, что по форме - очень близко к оригиналу, а по смыслу - совершенно точно.
Не в силах оторваться от экрана телевизора, я ловил каждое слово, каждый жест бывшего советского генерала, участника Афганской войны, коммуниста Джохара Мусаевича Дудаева, ставшего руководителем одной из национальных республик России, и поначалу был попросту ошарашен услышанным.
А потом, когда выключил телевизор и посмотрел на своего, безмятежно спящего в детской кроватке в обнимку с тряпочной собачкой, крошечного сына, то меня охватил ужас от мысли, в какой стране придется ему жить и что за жизнь готовят ему все эти люди!..
Что произошло со страной и всеми нами дальше - хорошо известно.
"Ель-цин! Ель-цин! Ель-цин!.." - Радостно скандировали толпы людей на московских площадях и улицах в августе и сентябре 1990 года, а ветер и эхо разносили по городу: "Яй-ца! Яй-ца! Яй-ца!.." И многие находили это забавным.
Потом, постепенно, эйфория прошла и наступили серые будни, приносящие больше разочарований и стыда, чем радости и гордости за свою страну. Отмена старых законов и долгое придумывание новых, правовой беспредел и отсутствие социальных гарантий, криминальные войны, рейдерство и рэкет, крушение надежд и сокращение рождаемости, увеличение смертности и рост числа суицидов.
И снова стали выходить на площади десятки и сотни тысяч тех же самых людей, но теперь они уже не смеялись и кричали только одно: "Долой!"
Их научились разгонять и обманывать, обещая манну небесную, запутывая ребусами вопросов и ответов ("да-да-нет-да") на референдумах и запугивая "красно-коричневой" угрозой. А потом - и Чечней. Шокирующие кадры военной хроники из Грозного и цинковые гробы, - снова, как в Афганскую войну, груз200...
А мы дома в те годы выпускали стенную газету.
Газета называлась "Живодёрня". А эпиграфом к ней были слова Владимира Жириновского "Пошел вон, подлец!", сказанные им однажды в Питере, в вестибюле гостиницы, какому-то настырному мужичку, то и дело вставлявшемусвои едкие замечания по ходу интервью Вольфовича местным журналистам.
Газета выходила по праздникам. Детям все это ужасно нравилось. Они принимали в ее создании самое активное участие, ползая на четвереньках по разложенному на полу большому листу бумаги с карандашами и красками, в то время как за ними равнодушно наблюдал со своего кресла в прихожей старый французский бульдог.
"Весело у вас тут!" - Сказал мне как-то один мой знакомый - Валерий Авакович Сумбатов, армянин, дед которого был генералом царской армии и военным врачом, а сам он - уроженцем дагестанского Кизляра, выпускником Грозненского нефтяного института и начальником небольшого строительно-монтажного управления в Москве. Одинокий, пожилой мужчина с больным, добрым сердцем, он, как и все мы в те годы, лишился своей большой страны, лишился партии, в которую верил, и совсем скоро должен был лишиться своего СМУ, которому отдал много лет жизни, здоровья и души. А на его малой родине уже полыхала гражданская война...
Он заходил иногда к нам на огонёк, чтобы пообщаться со мной и чуть-чуть повозиться с моими ребятами.
"Да, весело, - грустно ответил ему я. - Обхохочешься".
И вот тут появилась "Лимонка".
Сергей Беляк
Продолжение следует