 |
 |
|
|
Продолжение. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
Вам будет противно жить без нас
Выступая на радиостанции "Эхо Москвы" в июне 2005 года, Владимир Жириновский заявил, что Эдуард Лимонов оказался на свободе именно благодаря ему.
"...Я, кстати, к Лимонову положительно относился, - сказал он. - У него было 60-летие в Доме литераторов. Справляли - меня пригласили, я выступил в его защиту. Сказал много добрых слов. И мой адвокат его спасал из Саратовской тюрьмы. Я писал, как депутат... Демократизм у нас в том, что он на свободе, Лимонов, – это я ему сделал свободу. Адвокат вел процесс, а я дал ходатайство. Ведь он освобожден условно, в любой момент его могут арестовать. Ему еще 2 года нужно было сидеть в тюрьме. То есть, я его освободил..."
Эти смелые заявления лидера ЛДПР вызвали бурную реакцию слушателей. В тот же вечер у меня дома раздалось несколько телефонных звонков от моих коллег, которые с усмешками стали расспрашивать: выплачивал ли мне Жириновский или его партия суточные во время девятимесячной командировки в Саратов?
"Наверное, ты, как ласковый теленок двух мамок сосал?.."
Через день объявился и Лимонов, который не скрывал своего раздражения по поводу высказываний Жириновского. Но я постарался его успокоить.
"Послушай, Эдуард, - сказал я, - ничего плохого Вольфович о тебе не говорил. И, по сути, он только слегка преувеличил значение подписанных им ходатайств. Но Жириновский действует как настоящий политик: раз его адвокат участвовал в деле и выиграл его, значит, в соответствии с законами политического жанра, можно и нужно использовать эти факты в своих интересах. Попросту говоря, Вольфович "натягивает одеяло на себя": смотрите, дескать, какой хороший у меня адвокат, а значит, в ЛДПР все такие. И партия Жириновского, - делает уже дальше выводы сам обыватель, - может помочь кому угодно... Ведь обыватель не знает, что я не являюсь членом ЛДПР. Одно слово - политика! Но и ты вправе говорить точно также, когда я веду дела Жириновского или кого-то другого. Ты тоже можешь заявлять, что твой адвокат выиграл то или иное дело. И тем самым привлекать внимание к себе и к своей партии..."
Лимонову явно не нравилась такая "политика".
Однако с Владимиром Вольфовичем он отношений старался не портить и, несмотря на критику в его адрес, всегда относился к нему с уважением. Жириновский тоже относился к Лимонову аналогично, ценя в нем, в первую очередь, большого писателя, а позднее стал уважать и как человека, сумевшего создать и сохранить, в непростых условиях, многочисленную, боевую партию, каковой являлась НБП.
При случайных встречах на радио, телевидении или на каких-то официальных приемах они всегда живо общались между собой, объединенные не только общим прошлым, но и одним адвокатом в настоящем.
А я всегда относился к Владимиру Вольфовичу так же тепло, как и он ко мне, с первых же дней нашего знакомства в августе 1991 года.
Я видел Жириновского в разные годы его жизни на протяжении более двадцати лет, - в различных, порой драматических, ситуациях, в каких оказывался не только он сам или его партия, но и вся наша страна. Как то было в конце 1992 года, когда ЛДП СС (Либерально-демократические партия Советского Союза) была ликвидирована Минюстом России (возглавляемым тогда "славным сыном чувашского народа" Н.Федоровым, заслужившим своими лакейскими прогибами пост руководителя Чувашии) якобы, из-за "наличия в ее списках мертвых душ".
Или как то было осенью и зимой 1992-1993 годов, когда в прессе, по указанию Кремля, было введено табу на упоминание имени Жириновского и его партии, и мне приходилось с помощью подачи бесчисленного количества судебных исков к различным СМИ о защите чести и достоинства Владимира Вольфовича пробивать эту информационную блокаду.
Или как то было "золотой московской осенью" 1993 года, когда Белый дом (тогдашний Российский Парламент) находился под обстрелом танковых орудий и снайперов спецназа.
Я видел Жириновского и в минуты его политического триумфа 12 декабря 1993 году, и в дни последующих политических побед, в праздники (в том числе - семейные) и в торжественные юбилеи, на которых выступали даже "Песняры" (настоящие - с Мулявиным). И, признаюсь, у меня никогда не было повода в нем разочароваться.
Он мог быть суровым с окружающими или сварливым, но никогда не унывал, упрямо верил в свою "звезду" - в свое предназначение, и имел удивительную способность всегда выходить сухим из воды. Мне было легко и приятно с ним общаться (может быть, потому, что я был самым независимым человеком в его окружении, а независимость дорогого стоит).
И я всегда получал удовольствие от нашего общения, будь-то в его служебном кабинете, или в машине по дороге куда-нибудь, или у него дома.
Приятно общаться со счастливым человеком. А Владимир Жириновский всегда виделся мне именно счастливым, - человеком, нашедшим свой путь в жизни.
"Ты все еще ищешь себя, - как-то сказал он мне, развалившись на мягком кожаном диване в коридоре Верховного суда на Поварской. - У тебя много талантов, и ты не знаешь на чем остановиться: занимаешься и юриспруденцией, и фотографией (кстати, фотопортрет Жириновского, сделанный мною, - где он запечатлен с бородой, - один из самых его любимых), и музыкой, и кино (вероятно, он имел ввиду документальный фильм "Иркутское СИЗО: территория пыток", продюсером которого я являлся). Я тоже искал и вот нашел: мое любимое и единственное увлечение - политика".
И, надо признать, достиг он в ней невиданных для конца XX века успехов! Создать политическую партию, которая стала бы не только массовой, но и парламентской на протяжении 20-ти лет - такого уже давно не знал мир!
И в то же самое время он остается все тем же заводным, эмоциональным Вольфовичем - прекрасным полемистом и оратором, каким его знают и любят миллионы людей еще с начала 90-х годов.
Меня часто спрашивают: каков Жириновский в личном общении? И я отвечаю, что знаю его как спокойного, уравновешенного, внимательного человека, умеющего не только говорить, но и слушать, часто - уставшего, немного сентиментального, с развитым чувством юмора и начисто лишенного высокомерия и ханжества.
Конечно, годы напряженной, хотя и любимой, работы дают себя знать. Но, несмотря на солидный возраст и высокое положение, которое Жириновский занимает сейчас на российском политическом Олимпе, из него, словно черт из табакерки, нет-нет да и вылезет тот остроумный, крикливый, задиристый "Жирик", которого мы все помним - герой многочисленных анекдотов и любимец молодежи. Если хотите, он - панк официальной российской политики. А то, что он еще и ледокол русского национализма - это совершенно бесспорно.
И все же мне лично Жириновский был всегда интересен как простой человек.
Когда однажды, лет 13-14 назад, Владимир Вольфович поехал поздней осенью на Кипр, чтобы отдохнуть там без людской светы несколько дней, ему не позволили этого сделать местные жители-киприоты. Они не давали ему возможности спокойно пройтись по улочкам вымершего Пафоса, зазывая в свои пустые магазины и ресторанчики. И, знаете, он, несмотря на всю свою усталость, не отказывал им в общении!..
Или: безлюдный, пятизвездочный кипрский отель в межсезонье. Ни туристов, ни надоедливых, раздражающих своими криками детей, - никого! Тишина и покой, о чем можно было только мечтать!..
И вдруг, как-то утром, спустившись из гостиничного номера на завтрак в ресторан, Жириновский неожиданно услышал русскую речь и увидел сидящих поодаль от него трех здоровенных парней в футболках и спортивных штанах. Они сидели за круглым, застеленным белой скатертью, столом, спиной к залу, и потому не видели Жириновского. Он подошел к ним сзади и, неожиданно хлопнув рукой по плечу одного из этих русских богатырей, рявкнул: "Ну, что, братва, когда будем прописываться?"
Парни с угрожающим рыком повернули головы и, увидев стоящего перед ними в такой же майке и штанах Жириновского, в один голос радостно воскликнули: «Вольфович!.."
Потом, расставаясь, они попросили его сфотографироваться с ними на память. Фотоаппарат дали секретарю Жириновского, а он сам заставил своих новых знакомых снять с себя золотые цепи и надел их все на себя.
"Я же для вас авторитет? - спросил он с улыбкой. - А чего у вас цепи какие-то разные?.. Эта - толстая, а эта еще тяжелей... Наверное, неспроста, а?.."
Парни смущенно заулыбались, признавая безусловный авторитет и верховенство над собой Вольфовича.
К чему я это вспомнил? Возможно, если будет к месту, я расскажу еще и другие забавные истории, которые происходили с Жириновским. Но я вспомнил это к тому, чтобы продемонстрировать поразительную способность Владимира Вольфовича находить общий язык и общаться с любой аудиторией. И невозможность для него долго обходиться без такого общения.
В июле 2008 года у меня вышел очередной музыкальный альбом "Нет слов" ("Net cлоv"). Презентация проходила в помещении магазина "Союз" на Страстном бульваре, в самом центре Москвы.
Я, как и всегда, пригласил на презентацию и Жириновского (он часто приходил на мои музыкальные презентации или вернисажи).
Но в тот день в семье Владимира Вольфовича было скорбное событие - поминки по поводу недавно скончавшейся его старшей сестры Веры (которая очень тепло ко мне всегда относилась, а в своем "Володичке" просто не чаяла души). В связи с этим Владимир Вольфович сказал, что, возможно, не успеет на презентацию.
Собрались гости - человек около двухсот, что, в сравнительно небольшом помещении, создало ощущение столпотворения.
Среди гостей были Лимонов со своей тогдашней подругой Еленой Курапиной (Магдаленой), которую сам он позднее описал в книжке "В Сырах" как Лору Вагнер. Был председатель думского Комитета по делам СНГ, а сейчас - губернатор Смоленской области Алексей Островский (начинавший когда-то как талантливый фотограф-репортер, а затем успешно занимавшийся бизнесом и работавший долгие годы секретарем Жириновского).
Сергей Троицкий (он же - "великий и ужасный" Паук - лидер группы " Коррозия металла") приехал в "Союз" со своей женой, маленькой дочкой и толпой скинов. Здесь же находилась масса нацболов, мои коллеги-адвокаты, знакомые литераторы, художники, фотомодели, журналисты, телевизионщики...
И вдруг появился Жириновский в окружении своих охранников и целой свиты секретарей и помощников. Он приехал сразу после поминок, и было видно, что очень рад окунуться здесь в атмосферу жизни после траурной атмосферы смерти, царившей в доме у его родственников.
Молодежь (нацболы и скины) встретили Жириновского гулом одобрения и бросились фотографироваться с ним, тут же пересылая по интернету свои фотки с "прикольным дядькой" в Facebook и в ЖЖ.
Жириновский подошел к Лимонову, дружески поприветствовав его. (Лимонов ждал Вольфовича, хотел встретиться с ним здесь, в неформальной обстановке, чтобы обсудить один вопрос). И вот это стало возможным. Они сели за столик, зарезервированный для Жириновского, и переговорили. Результатом этих переговоров было прекращение нападок на нацболов со стороны одного из элдэпээровских депутатов - Сергея Абельцева, бывшего командира роты, заместителя директора овощного совхоза, а затем - доктора наук, известного своими грубыми высказываниями по любому поводу, а также дружбой с могущественным, многолетним начальником ФСИН Ю. Калининым (теперь и тот, и другой - бывшие).
Ну а на презентации Владимир Вольфович так разошелся, что в итоге пересел за стол ведущих и стал вести диалог с залом.
По дороге в "Союз", в машине, он, как выяснилось, частично прослушал мой альбом и выделил в нем, наиболее понравившуюся ему, песню "Позорная страна".
"Вот, - сказал он, - это очень грустная песня. Она цепляет за живое. Я прочитал и удивился, что, оказывается, сам Сергей написал и музыку, и эти слова. Все ищут таланты, кругом попса, шансон, а настоящие таланты, вот они - рядом. И все человек делает сам!.. И еще Родину любит. Он не смеется над нашей несчастной Родиной, не злорадствует, как некоторые. Он переживает. Но такой позорной нашу страну сделали коммунисты и демократы. Когда мы, ЛДПР, придем к власти, Беляк напишет новую песню - "Счастливая страна"!.. Дайте мне еще один диск, - я на следующей неделе буду встречаться с Путиным и передам диск ему. Пусть послушает. И пусть знает, какие у нас люди!.. Нет, дайте мне два диска, я второй вручу еще и Медведеву. Тем более что он любит рок-музыку. Вот пускай и слушают. И задумаются..."
Выступавший следом за ним Паук был неподражаем, и его речь, как обычно, сопровождалась гомерическим хохотом и аплодисментами.
"От сумы и от тюрьмы, например, не зарекайтесь, - подытожил он свое выступление. - Поэтому, прослушав новый, ломовейший альбом адвоката Беляко, скорее собирайте деньги и в своей модной "суме", например, несите их адвокату, чтобы он отмазал вас от тюрьмы".
Краткий сюжет об этой презентации показал телеканал Россия, а несколько газет и интернет изданий сообщили (помимо общей информации о гостях и их выступлениях), что на презентации будто бы я сам "особенно рекомендовал такие хиты из нового альбома, как "Позорная страна" и "Белая горячка". Однако никаких "хитов" я, разумеется, не рекомендовал, а песни под названием "Белая горячка" в альбоме вообще не было.
Суть же заключалась в том, что, отвечая на вопрос журналистов, почему группа называется "АDВОКАТБЕЛЯК ", я рассказал, что такое название предложили сами музыканты (и это делало мне честь), хотя имена собственные в названиях групп вовсе не редкость. Но мои музыканты исходили из того, что их друг, как они говорили, "не совсем обычный адвокат". А к тому же, слово "беляк" - весьма многозначительно, что очень важно для названия рок-группы. И оно означает не только зайца-беляка или белогвардейца. На слэнге художников 60-70 годов "беляк" обозначало еще и... белую горячку. "На меня вчера беляки напали!.." - говорил какой-нибудь художник своим друзьям и те сочувственно кивали головами, разливая портвейн в стаканы.
Поэтому такое название - "АDВОКАТБЕЛЯК" (то есть адвокат-белогвардеец или адвокат - белая горячка) звучало очень по рок'н'рольному.
Известный музыкант Александр Лаэртский, еще на презентации первого нашего альбома в 2001 году, заметил, что "такое название нужно было специально придумывать, а тут все родилось само собой, - без всякой бутылки".
Вот, собственно, об этом я и рассказал на пресс-конференции. И откуда журналисты взяли "хит "Белая горячка" - для меня так и осталось загадкой. Возможно, их внимание на какое-то время отвлекла раздача дармового вина и бутербродов, но, в любом случае, невольно запущенная ими "утка" привлекла дополнительное внимание читающей публики к самому альбому. Как говорит Жариков, информация бывает со знаком "плюс" или со знаком "минус", и знак "минус" часто превращается в "плюс"...
Что же касается Паука и Лаэртского, то оба они через не несколько лет приняли участие в записи рок-альбома "ЛИМОNOFF", который я продюссировал.
Кроме того, с Александром Лаэрстким связана еще одна интересная история: история единственного рок-концерта в Государственной Думе.
Этот концерт был устроен по поводу презентации книги "Б. Немцов - А. Климентьев: игра на интерес”, вышедшей в Москве в самом начале 1998 года.
Небольшой тираж книги не дал возможности с ней познакомиться массовому читателю, а сейчас, спустя 15 лет, она уже является настоящей библиографической редкостью.
Данная книга была подготовлена и издана мною при активном участии моего приятеля Сергея Жаринова (более известного под псевдонимом Жариков) - бывшего барабанщика и идейного вдохновителя советской панк-группы "ДК", а затем - журналиста и... Нет, не хочется называть его затасканным словом "политолог", так как ценность данной профессии за последние годы слишком девальвировалась, превратившись во что-то среднее между гадалкой на кофейной гуще и шулером-наперсточником, поэтому лучше назову Жарикова культурологом, - культуролог, а ныне еще и популярный блогер.
Жарикову - великому мистификатору, человеку, обладающему большим умом и обширными знаниями, - понравилась идея рассказать на примере "дела Климентьева" о нашем времени, о людях, представляющих Систему, и тех, кто осмелился противостоять ей.
Я хотел наполнить эту книгу звуками и запахом реальной российской жизни 90-х годов, голосами десятков, а то и сотен различных людей - участников судебного процесса: судей, адвокатов и прокуроров, свидетелей - рабочих и служащих Навашинского судостроительного завода "Ока" (на стапелях которого Климентьев начал было строить морские суда, но был арестован по обвинению в хищении кредитных средств), работников предприятий и фирм самого Климентьева, нижегородских ночных клубов и казино, местных и московских чиновников, банковских служащих и представителей западных фирм-поставщиков металла, корабельных двигателей и оборудования, а также российских политиков и журналистов, кто непрерывно следил за ходом процесса.
Но я не хотел превращать эту книгу в простую компиляцию ранее опубликованных газетных и журнальных статей. Все тексты (а там присутствовали тексты, отражающие совершенно полярные позиции авторов: от абсолютной поддержки Климентьева до полного неприятия его лично и всей его деятельности) были мною тщательно отобраны, систематизированы и отредактированы, чтобы читатель смог сразу, без затруднений, вникнув в суть проблемы, с интересом следить за развитием сюжета.
Более того, в книгу была включена специально написанная для нее В.Жириновским статья и помещена статья Э.Лимонова на данную тему. Сам я тоже написал большую статью в качестве предисловия, а Жариков - послесловие к книге.
Но и это еще не все. В книгу была включена моя речь в суде, как основного защитника подсудимых Андрея Климентьева и Aлександра Сергеевича Кислякова (директора Навашинского завода), наиболее яркие фрагменты речей других адвокатов, а также выдержки из приговора суда.
Фактически то была попытка возобновить публикацию речей адвокатов по резонансным делам, как это делалось до Октябрьской революции.
И вот Жариков откликнулся на мои задумки и, как человек опытный в издательском деле и полиграфии, помог с версткой книги и созданием ее макета, а кроме того договорился с типографий Министерства обороны, где он ранее печатал свой журнал "Атака" и что-то еще.
Так как содержание книги получилась достаточно острым, мне пришлось, для подстраховки, обратиться к еще одному моему доброму приятелю - депутату Государственной думы от ЛДПР Егору Соломатину (приезжавшему в Нижегородский областной суд в качестве общественного защитника Климентьева), чтобы он дал согласие фигурировать в книге в качестве ее составителя.
Соломатин все прекрасно понимал, готов был меня собою прикрыть, но, будучи человеком порядочным и скромным, не хотел получать незаслуженные лавры.
"О лаврах говорить преждевременно, - успокоил я его. - А вот безвестная судьба сотен и даже тысяч бывших депутатов Госдумы, благодаря этой книжке, поверь, тебе грозить не будет".
Ровно через год после этого, в 1999 году, мы с Жариковым и Соломатиным выпустили вторую книгу, сделанную в том же самом ключе и даже похожую по дизайну: "Мэр Коняхин: покушение на Систему". Эта книга была посвящена следующему громкому судебному процессу в России конца XX века, в котором мне довелось участвовать - первому уголовному процессу в стране над всенародно избранным мэром небольшого шахтерского городка Ленинска-Кузнецкого, перешедшего дорогу не только местным властям и столичным коррумпированным чиновникам, но и "угольной мафии" - посредникам-перекупщикам и бандитам.
Мне неловко давать оценку своему труду - книгам о Климентьеве и Коняхине, которые Лимонов позднее назвал "психодрамами", поэтому я процитирую лишь фрагмент рецензии А.Волина и С.Рютина на первую из них в газете "Завтра" (в номере от 24.02.1998 года):
"Данный сборник уже стал образчиком русского политического постмодерна и является своеобразным комментарием к нашумевшему делу Климентьева. В ней беспристрастно и отстраненно отражена хроника судебного процесса, переходящего постепенно в процесс политический. Две значимые фигуры российской реал-политики — политик и бандит — это и есть постмодерн... Документ эпохи содержит стенограмму некоторых судебных заседаний по делу Климентьева. Все читается как криминальное художественное произведение. Собственно, это так и есть... Судебная хроника превращается в масскульт... Издание снабжено оригинальными фотографиями. Можно дарить детям на праздник Пурим".
Конечно, я допускал, что сам герой этой книги Андрей Климентьев (как впоследствии и Геннадий Коняхин) может не понять или даже отнестись с обидой на то, как была рассказана, а точнее - представлена нами вся эта история: без лакировки, без каких-либо прикрас, с известной долей иронии и злого сарказма. Какой к черту "постмодерн", если на карту была поставлена его судьба и сама жизнь! Но вот прошло время и, надеюсь, все встало на свои места: наша задумка изложить в виде документального повествования правду о тех событиях и о том времени стала теперь понятна и оценена по достоинству абсолютно всеми.
Я не видел Андрея с тех самых пор, как он вышел на свободу. Произошло это прямо в зале Нижегородского областного суда. Больше мы с ним практически не общались. (Какое-то время я продолжал общаться с его братом Сергеем, с которым подружился за время работы в Нижнем Новгороде). Жизнь развела наши пути-дороги: я уехал в Кемерово защищать мэра Ленинска - Кузнецкого, параллельно вел в Москве несколько сложных дел, в том числе "дело статистиков" и дело о поставке в Россию из Южной Америки 200 кг. кокаина, а Андрей пошел в политику - выдвинулся на пост мэра Нижнего Новгорода, был избран им и тут же, до инаугурации, вновь арестован, судим и отправлен отбывать наказание в Кировскую область.
Вообще-то, при всех его минусах (а у кого их нет?) это был и есть человек недюжинных способностей, харизматичный, умный, сильный и невероятно энергичный. Но человек, который, в силу своего характера и целого ряда объективных причин, так, к сожалению, и не смог сделать для своей страны то, что вполне мог сделать и для чего, вероятно, был рожден. Он наверняка мог бы стать прекрасным, инициативным хозяйственником - руководителем города или целой области, ярким депутатом или политиком. Но так и не стал ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвертым. В России, как известно, инициатива наказуема. А современная Россия, которая так нуждалась в таких людях, как Климентьев, получила вместо них, после августа 1991 года, вначале невежественного пьяницу Ельцина в окружении холуев типа Коржакова (которые затем предали его), потом "мальчиков в джинсах" (по выражению Климентьева) - дилетантов-демократов, типа Немцова и Бревнова, а уже затем озлобленных на 90-е годы чекистов и юристов, типа Путина и Медведева, Сечина и Иванова, которые в те годы были аутсайдерами - серыми мышами и молью, боящейся света. Но, как говорится в Евангелие от Матфея (которое эти люди не читали) "и последние станут первыми"!..
Грустно, что судьба выбрала не того, кто пытался строить на Навашинских верфях под Нижним Новгородом современные корабли и "крутил" полученные на это в середине 90-х миллионы долларов кредитных средств, а маленьких чиновников, бесталанных людей, крутивших мелкие деньги, получаемые ими от взяток и откатов и строивших себе дачный кооператив "Озеро" под Санкт-Петербургом. История России полна таких причуд.
Я уже сейчас слышу возражения некоторых из читателей, в том числе и моих друзей, что Путин и его "команда", дескать, вовсе не были озлоблены на 90-е годы, а наоборот, это было благодатное для них время "первоначального накопления капитала" как финансового, так и карьерного. И аутсайдерами они, якобы, не являлись, а Путин вообще сделал отличную карьеру в питерской мэрии и потом - в Кремле. И денег у членов кооператива "Озеро" уже тогда будто бы было не меньше, чем у Климентьева. А началось все, мол, еще в начале 90-х с разворовывания гуманитарной помощи, поступавшей в Питер...
На все это я могу ответить так: когда я говорю, что они были озлоблены на "лихие 90-е", то имею ввиду, в первую, очередь САМОГО Путина, и его собственные высказывания на сей счет. И такое его отношение к тем годам в жизни нашей страны вполне объяснимо.
Он, отставной чекист, не дослужившийся и до полковника, с трудом пристроился к Собчаку в мэрию и стал, по сути, ничтожным городским чиновником. И таким пробыл большую часть 90-х. Какая уж тут "отличная" карьера?.. То, что произошло потом это было лишь "счастливым билетом", какой выпадает, порой, кому угодно, и к власти (история свидетельствует об этом) часто приходят далеко не самые лучшие и достойные.
А деньги, что были у членов кооператива "Озеро" - просто НЕСРАВНИМЫ с теми, что крутились в Москве! "Гуманитарная помощь"? Смешно!..В середине 90-х годов все эти люди вместе с Путиным (не во главе, а - вместе!) были лишь мелкими провинциальными деятелями, и не более того. Никаких нефтяных и газовых денег у них тогда НЕ БЫЛО и в помине!..
А вот тот же Климентьев уже тогда имел (помимо различных предприятий и кучи коммерческой недвижимости а России и за границей) собственные морские корабли и СТРОИЛ НОВЫЕ за десятки миллионов долларов, которые ОТКРЫТО держал в своих руках. Про его виллу в Норвегии и прочее, прочее, прочее и говорить не хочется, в то время как члены кооператива "Озера" мечтали тогда лишь о квартирках в Испании.
Кроме того, в те годы главной силой в правоохранительных органах (а значит, и в стране) были не чекисты, а менты, - рубоповцы Рушайло. (Признаться в приличном обществе, в том, что ты бывший сотрудник КГБ в тот период было и стыдно, и небезопасно, - могли запросто дать по морде). Каждый год такой жизни для бывшего чекиста Путина шел за два. Именно рубоповцы разъезжали тогда по российским городам на крузерах и джипах как бандиты - с такими же бритыми затылками и "голданами" на бычьих шеях, крышуя половину всего частного бизнеса (другую часть крышевали сами бандиты). Путин знал это. И разве такое могло ему нравиться? И где теперь г-н Рушайло?.. А где сейчас Шутов? Где Кумарин, который Барсуков? Где Березовский? Где, наконец, благодетель Пал Палыч Бородин?.. Ау, ребята, вы где?.. Где Бадри Патрикацишвили - мы знаем.
А ведь тогда, в 90-х годах, помимо вспышки уличной преступности, в стране была еще и реальная свобода (свобода слова, печати, митингов, демонстраций), были более-менее независимые суды!.. Но, правда, не было гимна Михалкова-Александрова, и памятника Дзержинскому на Лубянской площади в Москве тоже не было. И вы считаете, такое могло понравиться бывшему чекисту-коммунисту Путину?..
Теперь гимн вернули, свободу убрали, суды подчинили. Вместо рубоповцев на джипах стали ездить и крышевать бизнес чекисты, - они теперь наша главная сила, "крюк, удерживающий страну от падения в пропасть".
Конечно, я понимаю, неприятно осозновать, что нас (страну) поставили раком и поимели люди ничтожные. Куда легче смириться, с тем, что тебя подчиняют, ломают или заставляют плясать под свою дудку какие-нибудь великаны типа Чингизхана, Наполеона или Сталина. Но я категорически против того, чтобы демонизировать тех случайных "пассажиров" (как любил говорить Климентьев), что правят сейчас Россией.
И только через 10-ть лет после выхода нашей книги Андрей Климентьев написал свои воспоминания - "Между властью и тюрьмой", которые касались, в том числе, и событий 1996-1997 годов. Но это уже - совсем другой жанр.
Итак, презентация книги '"Б.Немцов - А. Климентьев: игра на интерес” состоялась в Госдуме и там, по случаю этого события, выступил Саша Лаэртский со своим бэнд'ом.
Все это действо происходило в знаменитом думском буфете на 12-ом этаже, где обычно мы с нашими друзьями (приходившими в Думу на открытые слушания (или семинары) по различным вопросам, организуемые чуть ли не еженедельно Комитетом по геополитике) устраивали посиделки за стаканом чая, а иногда в стакан или в кофейную чашечку буфетчица Наташа скрытно наливала нам что-нибудь и покрепче.
Мы с Андреем Архиповым (бывшим первым пресс-секретарем В.Жириновского, а в описываемый момент - работником аппарата этого самого Комитета, который возглавлял еще один известный элдэпээровец А.Митрофанов) заказали помещение буфета "под мероприятие комитета и фракции ЛДПР". Я оплатил фуршет, собрались гости, начиная от Митрофанова с Соломатиным и прочих депутатов всех думских фракций и заканчивая нашими друзьями и подругами.
Пришел и Лимонов. Пока была торжественная часть, выступали депутаты и гости - все было чинно да благородно. Потом выпили по первой. И не успели выпить по второй и как следует закусить, как заиграл "Лаэртский бэнд".
Звук электрогитар и клавишных и сам ехидный, сладкозвучный голос Сашки Лаэртского, многократно усиленный динамиками, заставил содрогнуться и опешить всех собравшихся, большинство из которых даже не заметили вначале среди шумной многочисленной толпы людей музыкантов с инструментами и аппаратурой. Ведь те стояли не на сцене или подиуме (которых там вообще не было), а прямо среди гостей вечеринки, - у окна.
Впрочем, и "вечеринкой" то мероприятие назвать было нельзя, так как оно началось часов в пять вечера, т.е. в рабочее время, а музыканты заиграли около шести.
Ну а когда до публики дошел смысл того, о чем начал петь Лаэртский, тут даже "матершинник" Лимонов удивленно поднял брови и с улыбкой вопросительно посмотрел на меня. Мы стояли с ним у буфетной стойки с бокалами вина, и я постарался изобразить на своем лице полнейшее равнодушие, хотя и сам, если честно, не ожидал услышать такого!
Мы, разумеется, не согласовывали с Лаэртским список песен, которые он собирался исполнять. Я предполагал всякое, но услышанное (а это были исключительно вещи из его нового альбома "Вымя") меня поразило и... сильно порадовало.
Да-да, я был рад, что первый рок-концерт (как оказалось, и последний) в стенах пафосной, лицемерной и бессильной Думы, придуманной Бурбулисом, Шейнисом и Шахраем как бутафорское сооружение (должное олицетворять собой элемент "государственного устройства современной России" и воздвигнутое на пепелище и крови расстрелянного из танков Парламента), оказался именно таким и с такими песнями.
Это выглядело не только как "пощёчина общественному вкусу", но и самый настоящий смачный плевок в сторону тех, кто засел в этом здании и за зубчатой стеной Кремля, кто упрятал за решетку Клименьева и Кислякова, кто ежедневно и ежечасно разворовывал нашу страну, не выходя из своих кабинетов и прикрываясь красивыми словами о благе народа и прочей чепухой.
Публика застыла в оцепенении, а некоторые стали благоразумно покидать буфет. Первым, помню, выскочил депутат-коммунист, член Комитета по геополитике, и его помощники, кабинеты которых располагались на этом же этаже. Потом незаметно ушел и Митрофанов, когда Лаэртский запел песню про Восьмое марта:
По Военно-Гpузинской доpоге
Пыльный обоз хуячит,
Везет бельё кpужевное,
Бижутеpию да колготы
Женщинам, что в окопах,
Касках и пpотивогазах
Уже втоpую неделю
Заняты важной pаботой -
Hа них пpовеpяют газы,
Тpассиpующие пули
И охуенные бомбы,
Напалмовые и не очень,
Пить не дают, не коpмят,
Слепят пpожектоpами,
Удобpением посыпают,
На ночь pевун включают,
Спизженный кем-то с судна,
Идущего на списанье,
Hо всё же достаточно мощный,
Hесмотpя на пpеклонный возpаст.
Hасекомыми женщин тpавят,
Всякой вошью лобковой сpаной,
Клопами там, осами pазными
И клещами энцефалитными.
Пыльный обоз пpипиздил
Почти что вплотную к окопам,
Разгpузил бельё кpужевное,
Бижутеpию и колготы...
А потом невъебенный бульдозеp
Hа глазах охуевших женщин
Смешал всю хуйню эту с гpязью.
Сегодня - Восьмое Маpта!
Из песни слов не выкинешь, поэтому я позволил себе процитировать здесь без купюр то, что пел Лаэртский в Госдуме в феврале 1998 года.
Надеюсь, теперь вы отчетливо представили себе физиономии присутствовавших там людей и смогли лучше ощутить атмосферу всего происходившего.
Возможно ли такое вообще?
Да, тогда было возможно. Тогда и суды, как видим, выпускали из-за решетки таких людей как Климентьев и Коняхин. А чуть позднее был оправдан и "террорист" Лимонов.
Когда Эдуард сидел в Саратовской тюрьме, и мне приходилось отвечать за него на многочисленные вопросы, которые задавались ему журналистами в письменном виде (да, было и такое, признаюсь), я однажды написал фразу: "Вам будет противно жить без нас".
Потом, в 2004 году, эта фраза была использована нами при оформлении второго альбома группы "АDВОКАТБЕЛЯК", который назывался "Организованная группа", и где впервые прозвучали несколько песен на стихи Лимонова.
"Вам будет противно жить без нас".
Написав это, я имел в виду и Лимонова с его самоотверженными товарищами по партии, и себя самого, и Жириновского, и Лаэртского, и Паука, и своих питерских друзей-музыкантов, и Архипова с Жариковым, и художника-дизайнера всех наших альбомов и книг - Сашу Волкова, и наших общих друзей-журналистов, и наиболее ярких и смелых депутатов Госдумы, и писателя Александра Проханова, и, конечно же, таких самородков, как Андрей Климентьев.
То есть, практически, всех, о ком я здесь пишу.
Сергей Беляк
Продолжение следует
Иллюстрация вверху - картина известного художника-примитивиста Игоря Быстрова (1952-2011) «Распальцовка, или Адвокат Беляк и его клиенты В. Жириновский, А. Климентьев, Э. Лимонов и Г. Коняхин», 1998 год.