 |
 |
|
|
Прочитал тут в Живом Журнале одного очень хорошего, умного и одаренного литератора заметку, хочу с вами поделиться ей.
Он пишет:
«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у коротко живших в России, а потом в Советском Союзе, женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.
Родившиеся на переломе 1900-х - 1910-х годов, они толком не почувствовали обыкновенной, нормальной жизни (Первая Мировая) и с детства погрузились в коммунистический ад - циничные 20-е, отвратительные 30-е, война (на которой многие из них погибли), гадкие 40-е, смерть усатого таракана, шумливые 60-е и мертвые 70-е - первая половина 80-х. Потом перестройка, когда наши родители жадно читали, смотрели, ездили, а дедушкам и бабушкам было уже не до того, им и в это время им приходилось трудно - из-за возраста и общего перелома в судьбе страны; а до короткого ельцинского глотка свободы почти никто из них уже и не дожил. Была, конечно, у каждого из них личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны…».
Бедные, прекрасные, погубленные люди...».
Признаться, я был тронут, прочитав.
Вместе с тем, мне было бы предпочтительнее услышать все это из уст самой бабушки, а не судить о судьбе целого поколения, следуя интерпретации ее внука. Есть некоторые основания допустить, что интерпретация эта несколько вольная и даже слегка ангажированная.
Потому что, для начала, никакой сложности нет в том, чтоб созданную им картину расширить и продолжить.
К примеру, так.
Берем на этот раз век XIX.
И, обмакнув перо, щедро рисуем.
«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у живших в России женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.
Появление их на свет ознаменовалось убийством Павла, что дало сумрачный и подлый отсвет всему веку.
Детство их пришлось на те годы, когда полуголодная и рабская Россия вела одновременно русско-персидскую, русско-шведскую и русско-турецкую войны, где без счета гибли их отцы в качестве «пушечного мяса».
А следом случилось нашествие Наполеона.
Надежды на послабление власти после чудесного избавления от супостата оказались ложными.
В 20-е они вышли в люди и в жизнь — именно тогда было положено начало глупой и бесконечной кавказской войны, на которой погибли тысячи и тысячи из них.
Но мы помним еще и позор российской монархии — избиение «декабристов». И реакцию. И смерть великих поэтов. И подавление венгерского восстания в 1849-м.
И ужасные 50-е, обернувшиеся очередным позором российской монархии — поражением в Крымской войне, показавшей нашу многовековую и подлую отсталость.
И бессовестные 60-е с их лживым освобождением крестьян и вешателем Муравьевым в Польше, и очередную русско-турецкую в 70-е — потому что эти сатрапы никак не могли навоеваться, - а поколение все гибло и гибло, и лишь единицы доживали до седин.
Потом кризисные 80-е, усугубившиеся тем, что у нас, в нашей огромной и дремучей деревне, так и настроили железных дорог — все это переползло в голодные 90-е и закончилось Ходынкой: апофеозом великосветского скотства.
Была, конечно, у каждого из них личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны...».
Бедные, прекрасные, погубленные люди...».
Не нравится? А чем хуже-то? Столь же убедительная и эпохальная картина.
Или давайте еще один век разменяем на пару пронзительных абзацев.
Век XVIII.
Зачин прежний.
«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у живших в России женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.
Век начался вместе с Северной войной, которая продлилась 21 год!
Но куда страшнее войны пожирал своих собственных холопов антихрист с кошачьей головой, уполовинивший народ, на чьих невинных костях он возводил свои глупые прожекты, лопнувшие, едва этот сумасшедший маньяк окочурился.
Следом бироновщина, засилье чужеземцев, кошмарное воровство, никем не слышимый вой народный, дворцовые перевороты, увенчавшиеся непросвещенным абсолютизмом развратной немки, усевшейся на русский трон.
В бесстыдные 60-е началась русско-турецкая, в позорные 70-е пошли разделы Польши, а бесконечная русско-турецкая перешла прямо в пугачевщину, на которую, полюбуйтесь, приехал посмотреть Суворов — всякому русскому генералу никогда не было разницы что турки, что свои же православные.
И едва окончилась пугачевщина — затеялась еще одна русско-турецкая на пять лет, и в те же годы бедная Россия, по мановению жадной и развратной немки, начала спиваться от бессилия и ужаса.
Была, конечно, у каждого из наших стариков личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны...».
Бедные, прекрасные, погубленные люди...».
Как вам? Тоже, как нам кажется, выглядит достаточно мрачно.
Давайте уж и XVII век возьмем, а то в охотку пошло.
Итак.
«Все-таки самая страшная судьба оказалась в итоге у живших на Руси женщин и мужчин из поколения моих бабушки и дедушки.
Век начался с того, что Русь — обессилевшая и обесчещенная — едва не умерла.
Пустопорожний Годунов. Лжедмитрий Первый, лживый Шуйский, тать и предатель Болотников, Лжедмитрий Второй, Семибоярщина — и все это плясало свои танцы на голове да на плечах русского человека. Ад! То был ад!
Муторные 10-е, когда Русь еще не выползала из вчерашнего своего разора, а полякам уже проиграли Смоленскую, Черниговскую и Северские земли, погорелые 20-е, очередная польская война — а то им было мало этих войн! - в 30-е.
Ужасное Соборное уложение 1649-го — того самого, что подтвердило русское рабство, и пошло-поехало: в 50-м крестьянам запретили торговую и ремесленную деятельность, и то вам Медный бунт, то Соляной, то восстание в Пскове, то в Новгороде, то русско-шведская, то раскол, то Разин, то Разина на кол, и всё вешали и жгли русских людей, вешали и жгли — своих же, православных, наших бабушек и дедушек.
Мертвые 70-е, суетливые 80-е, и в завершении всего этого позорные Азовские походы, показавшие всему миру, кто мы и какая нам цена.
Но за что все это нужно было терпеть старикам?
Была, конечно, у каждого из них личная судьба, у кого получше, у кого похуже, но как поколение все они всю жизнь говорили, шептали на разные лады, перекатывали во рту одно и то же заклинание: «Лишь бы не было войны...».
Бедные, прекрасные, погубленные люди...».
Можно подобным образом продолжать и далее, уходя все надежнее в глубь веков.
Но ходить так далеко не обязательно, вывод-то все равно один: а не пошла бы эта Россия к чертям со всем своим многовековым безобразием.
Лучше б все наши бабушки были, к примеру, жителями Швейцарии.
Да?
Или нет?
Потому что я не понимаю, что это за жалость такая, когда надо во имя своей жалости целое столетие спустить в выгребную яму!
Вы думаете, мне не жалко? Мне — жалко всех своих стариков, я сам могу про каждого тут написать по сто сорок страниц своего ужаса и своей боли.
Но так-то — зачем?
Это ж не ребенка с водой выплеснуть, а весь русский мир, карабкавшийся из столетия в столетие....Хотя мы утрируем, конечно.
Все чуть проще, и не стоит подозревать того, о ком говорим, и всех ему подобных, в неприятии российской истории вообще.
Ненависть нашей либеральной общественности фокусируется исключительно на Советском периоде. Все остальное воспринимается куда более спокойно. Ну, что-то там было и при Екатерине, и при Петре, и при Гришке Отрепьеве. Было и было, и быльем поросло.
А тут — нет, тут — иное.
Ненависть к Советскому проекту — биологическая, невыносимая, цепляющаяся как репейник, за каждое слово, за любой жест, за всякий юбилей, за самую невинную дату. О, только бы еще раз выкрикнуть: позорная! гадкая! циничная! отвратительная!
...А потом тихо добавить про «глоток свободы».
Вы заметили, да? Это ж самое удивительное в этом тексте!
В начале XX века, пишет автор, наши предки не успели отведать «обыкновенной, нормальной жизни»...
Прямо пастораль какая-то сразу рисуется, даром, что страну тогда очень больно потряхивало, крестьяне традиционно недоедали, а то и голодали, и дети мерли сотнями тысяч, о чем написаны тонны мемуарной и исследовательской литературы, а еще интеллигенция дружно ненавидела царщину, а еще в «обыкновенном и нормальном» 1905-м началась революция: с чего бы это?...
Но это все ничего, все это простительно — да вот настал большевистский ад (автор, напомним, так и пишет: «Ад»).
На фоне всего этого бесконечного адского кошмара даже советские, радостью осиянные 60-е оказались, в авторской интерпретации, «шумливыми», а тишайшие 70-е, позволившие старикам пожить в свое удовольствие и вздохнуть - «мертвыми»! Это, заметим к слову, когда каждый год писалось по литературному шедевру и было снято лучшее советское кино.
Но вот сквозь эту адскую мерзость проступили, - ох! - 80-е. Это когда, как нам сообщили, люди «жадно читали, смотрели и ездили». А следом, 90-е — «глоток свободы».
Ну, да, помним-помним, недалеко ушли. То самое время, когда впервые за несколько десятилетий появились сотни тысяч бездомных стариков и старух, собирающих милостыню в переходах, когда другие сотни тысяч пенсионеров по всем городам ходили и проклинали «демократов», колотя в пустые кастрюли. Вот это самое время характеризуется бережно, почти с нежностью — естественно, по причине исключительно добрых чувств к этим самым дедушкам и бабушкам.
Потому что их внуки «ездили», что ли? Потому что их внуки - «жадно читали»?
Страна, правда, развалилась на части, но это ничего.
Куда ездили-то, можно спросить? Так уж жадно? В Абхазию, Приднестровье, Таджикистан или Чечню? Или в какие-то другие места — раз не заметили некоторых деталей за «глотком свободы»?
Написанное нашим автором - это какой-то ошеломительный гон, когда реальность выворачивается наизнанку, а ни в чем неповинные бабушки с дедушками идут в ход как самый неоспоримый аргумент, должный поддержать давно сложившуюся правоту внука, расписавшего нам, где «ад», а где «нормальная жизнь».
Мы вынуждены внести несколько поправок.
Век XX был чудовищным. Ужасным и чудовищным во многих своих проявлениях. Все знают это и помнят, никому пересказывать не надо.
Но странным образом очевидное большинство стариков — а, скорее, даже подавляющее большинство! — восприняло свершившееся в 80-е, и пришедшее в 90-е с неприязнью, плавно перешедшей в отторжение.
Несложно догадаться, что тысячи и даже сотни тысяч из стариков ощутили себя и обманутыми, и оболганными.
И у них были для этого самые веские основания.
Лукавить незачем, мы взрослые люди и знаем, кто стал основной электоральной базой коммунистов и за что другая часть пенсионеров любит нашего велеречивого президента. За то, что он почти что генсек.
Так что, если вы хотите пожалеть свою конкретную бабушку – пожалейте.
Но не стоит жалеть всех сразу, заодно обозначив результаты их огромной жизни то ли как «отвратительные», то ли как «мертвые», но в любом случае — ужасающие и бессмысленные.
Что-то подсказывает, что от такой жалости они б взвыли в ужасе и негодовании.
Захар Прилепин
Материал - Свободная пресса