 |
 |
|
|
«АПН Северо-Запад» публикует отрывки из только что вышедшей книги Ольги Мальцевой «Корея с севера на юг» (Издательский дом Дальневосточного федерального университета, 2012 г.), любезно предоставленные редакции автором.
Пэктусан
Самолёт набирал высоту. Под крылом толпились молочные горы. И где-то у горизонта сливались с белёсым невыразительным небом. Вид их рождал ощущение театральной декорации. Мизансцены стремительно менялись. Рельефно обозначилась горная цепь, спускающая вниз тёмно-зелёные бархатные складки. За ней выплыли горы, протыкающие пиками взбитые в пену облака. Мы летели на север Кореи, на Пэктусан.
Дорога к Пэктусану заняла у меня пять лет, полтора часа полёта от Пхеньяна до Хесана, уездного городка провинции Рянган, час пути от гостиницы «Пэгэбон» до подножия горы и 15 минут подъёма на машине по горному серпантину. И ещё две минуты, когда я стояла, выйдя из автомобиля, почему-то не торопясь сделать последние 50 метров к уступу, откуда открывалась панорама Пэктусана с озером Чхонджи. Я изучила Гору до последних чёрточек отрогов, рассматривая на картинах художников, на фотоснимках. С вида Пэктусана начинался мой рабочий день, когда включала компьютер – Гора «висела» заставкой. Как-то, отчаявшись попасть сюда с севера, зашла со стороны Китая, подобравшись к ней через Хуньчунь, Янцы, Эрдаобайхэ.
В сентябре 2008 года Гора, наконец, смилостивилась, впустила и со стороны севера Корейского полуострова. И я жадно вбирала её весь день, почти не мигая, так, что к вечеру, казалось, высохла склера. Впрочем, возможно, сухость была от вулканической пыли, которую Гора неожиданно швырнула в полдень при полном безветрии секундой ранее.
Валерий Янковский, охотившийся с братьями на диких зверей и дикий женьшень на Пэктусане в 30-40-х годах прошлого века, писал мне в ответ на мой рассказ о путешествии на Пэктусан: «Знаете, в душе какая-то обида за эту гору-легенду. Когда-то, чтобы побывать там, требовалось несколько дней тяжёлого пешего похода, который преодолеть могли далеко не все туристы. Да и их, как таковых, не было. Раз в год, в августе, устраивались полувоенные, полуполицейские экспедиции… А теперь – взял билет и лети! Пропала неповторимая романтика, увы». Но и сегодня далеко не все в Корее, а уж про зарубежных туристов и говорить нечего, могут попасть на Пэктусан.
Здесь открывается какой-то космический канал, и тебя забирают ощущения, сродни тем, что охватывали в других путешествиях – в горах Алтая, на Красноярских Столбах, на вершине вулкана Тятя на Курилах, на Пидане и на Фалазе в Приморье, только там наверх заползаешь после тяжёлого преодоления пути. И себя.
На Корейском полуострове горы занимают до 80% территории, равнин мало, в основном они на западе и на юге. Север и восток – горные районы. От горы Пэктусан тянутся многие крупные хребты, в том числе громадный хребет Пэкту. Пэктусан – вулкан, образовавшийся около миллиона лет назад. В конце 50-начале 60-х годов прошлого века сначала корейская часть вулкана, а затем китайская были объявлены двумя государствами природным резерватом. В 1989 году горная система Пэктусан-Чанбайшань получила статус Международного биосферного заповедника ООН. И сегодня это оазис первозданной красоты, островок дикой природы, уникальная геологическая территория, одна из мощных энергоактивных точек Дальнего Востока.
Существует предание, что древний поэт, пытаясь передать величие, мощь, красоту Пэктусана, в отчаянии бросил кисточку, не находя верных слов. Конечно, легенда. Гарин-Михайловский, многим более известный как автор повести «Детство Тёмы», в конце ХIХ века оставил исключительные по своей уникальности путевые заметки «Из дневников кругосветного путешествия. По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову». Так вот, в 1889 году русские исследователи не могли нанять проводника на Пэкту. Легче было вола на аркане затянуть, чем корейца на Гору. Даже высокое вознаграждение не помогало. Корейцы боялись грозную Гору, которая время от времени гремела, сотрясая всё вокруг, раскидывала облака и выбрасывала со свистом пар. С трудом уломали старого охотника. И надо такому случиться, мистика какая-то – вулкан проснулся, началось землетрясение, правда, слабое, но и этого ужаса хватило, чтобы старик, решив, что прогневал Гору, преступив запрет, в страхе исчез, бросив экспедицию на подходе к Пэктусану. Но истинная правда – слов не хватает, чтобы передать колорит одного из красивейших мест Корейского полуострова.
Корейцы верили, что в озере живёт дракон. И гремит, гневаясь, трясёт землю и сыпет пепел. Я видела чудище и даже сфотографировала его. Мне он показался похожим на сказочного Змея Горыныча, только о двух головах – так удивительным образом отразилось в озере причудливое облако. С корейской стороны в тундровой долине, подступающей к вулкану, чёрным графитом прочерчивают небо стрижи, в древних корейских легендах – посланники дракона.
Позже так много рассказывала друзьям о Горе, обозначенной на географических картах Китая как Чанбайшань («Вечно белая»), на корейских – Пэктусан («Белоголовая»), что кто-то спросил: ты полюбила Гору как живое существо? Нет, разве можно полюбить Снежную Королеву? Равнодушную, холодную, грозную…
В районе Пэкту мы были двое суток, встречали на Горе рассвет, спускались к озеру. Я много снимала, Пэктусан получился самый разный – солнечный, разноцветный, спокойный, мрачный, царственный. Стоит Гора – прошло сто лет – для неё как миг. Были Гарин, Янковский, Воронцов, Пак, Астахов, Толстокулаков, Мальцева, пройдут сквозь время и другие, а она как стояла, так и будет стоять – самодостаточная, дышащая облаками, гоняющая пыль тысячелетий. У меня на Горе случилась эйфория, мне страстно захотелось свистнуть в свисток, с которым ходил пограничник. Гора, ты меня слышишь?! Не отстала от пограничника, пока тот не вручил мне свисток. Обтерла о штаны, как свистнула – во всю силу лёгких! Для Горы – писк комара...
Слышался грохот – бился с китайской стороны стиснутый с двух сторон в ущелье водопад, будто перекатывая и перетирая камень о камень.
На фотоснимках Гора поражает своим дизайнерским совершенством, будто сюрреалистическая картина, выполненная в фотошопе. И когда в кадре появляется человек, он кажется лишним, посторонним в интерьере Горы. Не об этом ли размышлял Иван Тургенев, написав, практически в одно время с Гариным, стихотворение в прозе «Разговор»?!
«Вершины Альп…Целая цепь крутых уступов… Самая сердцевина гор.
Над горами бледно-зелёное, светлое, немое небо. Сильный, жёсткий мороз; твёрдый, искристый; из-под снегу торчат суровые глыбы обледенелых, обветренных скал.
Две громады, два великана вздымаются по обеим сторонам небосклона: Юнгфрау и Финстерааргорн.
И говорит Юнгфрау соседу:
– Что скажешь нового? Тебе видней. Что там внизу?
Проходят несколько тысяч лет: одна минута. И грохочет в ответ Финстерааргорн:
– Сплошные облака застилают землю.. Погоди!
Проходят ещё тысячелетия: одна минута.
– Ну а теперь? – Спрашивает Юнгфрау.
– Теперь вижу; там внизу всё тоже: пёстро, мелко. Воды синеют; чернеют леса; сереют груды скрученных камней. Около них всё ещё копошатся козявки, знаешь, те двуножки, что ещё ни разу не могли осквернить ни тебя, ни меня.
– Люди?
– Да; люди.
Проходят тысячи лет: одна минута.
– Ну а теперь? – Спрашивает Юнгфрау.
– Как будто меньше видать козявок, – гремит Финстерааргорн. – Яснее стало внизу; сузились воды; поредели леса.
Прошли ещё тысячи лет: одна минута.
– Что ты видишь? – говорит Юнгфрау.
– Около нас, вблизи, словно прочистилось, – отвечает Финстерааргорн, – ну а там, вдали, по долинам, есть ещё пятна и шевелится что-то.
– А теперь? – спрашивает Юнгфрау, спустя другие тысячи лет – одну минуту.
– Теперь хорошо, – отвечает Финстерааргорн, – опрятно стало везде, бело совсем, куда не глянь… Везде наш снег, ровный снег и лёд. Застыло всё. Хорошо теперь, спокойно.
– Хорошо, промолвила Юнгфрау. – Однако довольно мы с тобой поболтали, старик. Пора вздремнуть.
– Пора.
Спят громадные горы; спит зелёное, светлое небо над навсегда замолкшей землёй».
Гора замедляет бег мысли и заставляет задуматься о ценностях иных, чем в суетном мире. Всё относительно: долго – коротко... Нет ничего абсолютного… 60 лет, которые живёт корейская нация, принудительно разделённая, – много или мало? Много, если смотреть с точки зрения, как развивались корейские государства в рамках разных систем. Совсем ничего, если измерять веками, укоренявшими нацию традициями, историей, культурой.
«Пэкту-Халла-нара» в стародавние времена называли свою страну корейцы, расположенную между двумя главными вершинами: на севере гора Пэктусан (2745 м), на юге, на острове Чеджудо, – вторая по высоте гора Корейского полуострова – Халласан (1950 м). Страна между Пэктусаном и Халласаном. Мне думается, что, согласно восточной философии динамического единства энергий -ян-инь гора Пэктусан – мужская, -янская по энергетике, Халласан – женская гора, с -иньской энергией. Делима ли Корея в этой сцепке -инь-ян?
Всё относительно... Наш земной шарик, по прогнозам некоторых учёных, вообще в ближайшее время готовится к смене полюсов. И Северная Корея станет Южной, а Южная – Северной…
На Чанбайшане (на китайской стороне Горы) долго наблюдала за женщиной, пренебрёгшей безопасностью. Оставив далеко позади стальную нитку ограждения, она сидела, прислонившись спиной к скале. Перед ней на сером лавовом камне лежал оранжевый мячик. Присмотревшись, поняла, что это персик. Она сидела не шелохнувшись. Ее тёмный профиль с туго стянутыми в узел чёрными волосами казался сродни застывшим в камне фигурам, населяющим Гору в бесчисленном множестве. Недвижимые лишь на первый взгляд, камни-фигуры жили своей жизнью, как и эта незнакомка. «А вот на скале чудное и нежное, как мечта, изваяние женщины. Одной рукой она оперлась на край и заглядывает туда вниз, где озеро. В этой фигуре и покой веков, и свежесть мгновенья. Словно задумалась она, охваченная сожаленьем, сомнением, колебанием, и так и осталась в этом таинственном уголке не вполне ещё сотворённого мира», – писал Гарин-Михайловский. «Моя» женщина, вполне земная, не тронув персик, подняв серый кусок пемзы, распрямилась и медленно отделилась от скалы.
Поколебавшись, я нагнала её, когда она спускалась к площадке, где отдыхало стадо джипов, уставших от многочисленных подъёмов и спусков. Она не выразила удивления, что иностранка, потянув за локоть, поинтересовалась, откуда она родом? «Бабушка – оттуда», – кивнула она в сторону, где за невидимой чертой границы начиналась территория Северной Кореи. На фоне озера Чхонджи фотографировались её спутники, группа туристов из Южной Кореи. В день на Чанбайшань поднимаются до трёх тысяч человек, среди них немало этнических корейцев, желающих взглянуть на Пэктусан хотя бы с противоположного склона горной системы. Порой корейцы ждут и день, и два, пока откроется вулкан. Ураганный ветер, дождь и морось могут начаться здесь в любую минуту, и тогда ползущий туман или густая свинцовая облачность скрывают и горные пики, и нефритовое озеро.
Пэктусан считается действующим вулканом, пребывающим в состоянии покоя. После одного из извержений, возможно, в 1054 году, а может, гораздо раньше, рухнул конус великана, и образовалась кальдера с вулканическим озером, уходящим в глубину на 370 метров. В корейских летописях отражено извержение 1702 года. Свидетелем выброса из кратера пепла и песка стал Гарин-Михайловский в 1898 году. Аналогичную картину в 2006 году зафиксировали во Владивостоке специалисты центра приёма и обработки данных Дальневосточного УГМС – на спутниковом снимке над Пэктусаном ясно был виден паро-пепловый выброс. Гарин-Михайловский наблюдал, как «...со дна озера летит вверх облако, в котором всё: и мелкие камни, и пыль, и пары, которые там, на озере, как в закипевшем вдруг котле пробежали по его поверхности. Нас обдало этим страшным паром-песком. А через мгновение ещё нежное белое облако уже высоко над потухшим кратером поднялось в небо в причудливой форме фантастического змея». Для меня в этом описании интересно, что знаменитый путешественник тоже видел облако со змеем. Совпадение…
По краю гигантской чащи высятся десятки остроконечных пиков, создавая причудливый пейзаж. Больше восьми месяцев в году они покрыты снегом: октябре вулкан в объятьях снежных вихревых потоков, в ноябре снег плотно укутывает плато, вулкан и кальдеру, стаивая лишь к концу июля. Летом склоны вулкана белеют светлой пемзой, только она не белая, как кажется издали, а серо-жёлтоватая, когда её крошишь в руках.
Длительное время высокогорье не исследовалось: в период изоляции Кореи от иностранцев подходы охранялись системой крепостей и кордонов. В 1884 году Россия установила с Кореей дипломатические отношения, что позволило Русскому Географическому обществу начать систематическое изучение этой страны. В труднодоступные районы северной части Кореи наиболее значительными были экспедиции Ивана Ивановича Стрельбицкого (1895-1896), он первым из европейцев спустился в кальдеру вулкана, Эдуарда Эдуардовича Анерта (1897), Владимира Леонтьевича Комарова (1897), Александра Григорьевича Лубенцова (1898), Александра Ивановича Звегинцова (1898), в составе которой и был Николай Гарин-Михайловский. Западно-европейские путешественники – Джемс, Фульфорд, посетившие высокогорное плато ранее, в географической литературе не оставили заметного следа.
На Пэктусан я летела чартерным рейсом вместе с японскими студентами, чьи родители входят в Ассоциацию соотечественников. (Члены Ассоциации были приглашены на празднование 60-летия КНДР). Когда поднимались на Гору, нас обогнал молодёжный отряд корейцев с красным флагом. Наверху мы оказались рядом на площадке перед канатной дорогой, спускающей туристов в закрытых кабинах к озеру. Ребята незаметно рассматривали друг друга. Различия в одежде не оставляли сомнения, где гости, а где – хозяева. Меня удивили дисциплина и неподдельное внимание, с которым все слушали экскурсоводов. Когда одних попросили построиться и шагать наверх, других – подойти ближе к металлической вертушке, то обе группы беспрекословно построились по требованию старших. Представила, сколько усилий потребовалось бы, чтобы организовать российских студентов.
Спуск, где обустроена канатная дорога, пологий. Минут пять мы колыхались в кабинках, и столько же шли к кромке озера Чхонджи. (Чхон – «небо», джи – «озеро». Используя корейские названия, приходится прибегать к тавтологии. Например, «сан» – гора; в русском переводе принято словосочетание «гора Пэктусан», горы Мёхянсан, горы Кымгансан и т.д.)
В некоторых местах кручи обрываются в озеро почти отвесно. На южных склонах разноцветье мхов и тундровых растений с заплатками коричневого, жёлтого и бурового оттенков, стелющихся по южным склонам. Озеро, растянувшееся с севера на юг, поражает площадью, но более всего – меняющимся цветом – от серо-свинцового – в зависимости от погоды, неба, облаков, плывущих над ним, до изумрудного. Такого цвета – тёмной бирюзы – я видела озёра в Корее ещё раз – в Алмазных горах, где с одной из вершин с высоты в полторы тысячи метров открывался вид на ожерелье из восьми озёр – «Санпхальдам». Небо отражается в любом озере. Но Чхонджи – одно из немногих альпийских озёр, находящихся на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря.
Разувшись, студенты первым делом кинулись к воде, она оказалась довольно тёплой, градусов 10-12, отражая в лучах солнца крупную гальку на дне. Глубина подбиралась постепенно, но зайти глубже не решился никто. Меня вперёд что-то не пускало, будто передо мной выросла невидимая стена, дальше которой хода нет. И хотя по складу характеру я больше авантюрный, нежели боязливый человек, повернула назад. Вдруг озеро сморщилось, поднялась волна и побежала рывками на песок. Когда мы расположились на пикник, отодвинувшись от воды, волнение стихло. Ополоснув лицо вулканической водой, скоро поняла, что сделала это напрасно. Кожу под солнцем стянуло, вечером лицо полыхало как костёр, который на поляне перед зданием гостиницы развели служащие, чтобы в угольях испечь для нас картошку. Через день загар закрепился, словно я жарилась на Черноморском побережье.
К озеру Чхонджи туристы спускаются и с китайской стороны, но такое везение случается нечасто, из-за угрозы камнепада тропа чаще закрыта. Зато ничто не мешает любоваться водопадом, обрушивающим мощные струи в выдолбленное столетиями корыто, это с высоты 50 метров рвётся на простор река Эрдаобайхэ, исток Сунгари, образуя в стенке кратера глубокое ущелье с обрывистым уступом. (На склонах вулкана также находятся истоки рек Туманган и Амноккан). Ниже водопада река пробивается бурным потоком среди крупных глыб и валунов. С другой стороны бьют термальные ключи, булькая и распространяя запах сероводорода. На облаке из водяных брызг время от времени виснет радуга.
Предприимчивые китайцы варят кукурузу и яйца в горячих источниках на продажу. На всём пути к вулкану многочисленные лотки с сувенирами – от кружек с изображением Небесного озера до гальки с нанесённым иероглифом «пок» – счастье. Туристы фотографируются на фоне озера и гранитного постамента с воспроизведенным факсимиле Дэн Сяопина, начертавшего два иероглифа – Тяньчи («Небесное озеро»). Экскурсоводы цитируют его слова: кто не видел Небесное озеро, напрасно прожил жизнь. Дэн Сяопин на Чанбайшане побывал дважды.
Накануне перед подъёмом на Чанбайшань читала стихи из сборничка китайского средневекового поэта Фань Ченда:
«Вечер года настал,
Одноцветны застывшие горы.
Неподвижны озёрная гладь
И туманная даль.
Тучи холод несут,
Снег пойдёт и, я думаю, скоро.
В этот праздничный день
На душе почему-то печаль…
Кипарисы, бамбук –
На морозе как будто продрогли,
Одряхлевший камыш
Словно спит – неприветлив и дик.
Я с бамбуковой палкой
Шагаю по горной дороге,
А без палки, конечно,
Я б Северных гор не достиг…»
На встречу с Пэктусаном брала книгу Гарина-Михайловского и поэму «Гора Пэкту» – корейского поэта, выпускника советского вуза Чо Ги Чхона. Будущий поэт родился 6 ноября 1913 года в селе Вонсан уезда Хверен провинции Северный Хамгён в крестьянской семье. Во время японского протектората его родители перешли через Туманган на территорию России. В Советском Союзе он окончил Омский педагогический институт, два года преподавал в Кзыл-Ординском пединституте для корейцев. После освобождения Кореи вернулся на историческую родину, работал в газете «Чосон синмун». С начала Корейской войны служил военным корреспондентом. Погиб 31 июля 1951 года во время бомбёжки Пхеньяна. Его программное произведение, поэма «Гора Пэкту», прославляющая революционную деятельность Ким Ир Сена, вышла в свет в феврале 1947 года.
Пэктусан, согласно официальной историографии КНДР, являлся очагом антияпонского сопротивления в 20-40 годах XX века. «Отсюда Великий вождь Ким Ир Сен нанёс первое поражение японским захватчикам», – декламирует во время экскурсии миловидная девушка, как и другие экскурсоводы одетая в ладно скроенный мундирчик цвета хаки. У подножия горы Пэктусан развёрнут целый исторический комплекс, посвящённый деятельности Ким Ир Сена: памятник в честь победы в битве при Мусане, партизанский командный пункт в селе Синсадон и памятник в честь победы в битве Почхонбо в городе Хесан. В районе трёх озёр Самджи – гигантская бронзовая статуя Ким Ир Сена, возведённая на фоне горы Пэктусан. К вечеру в посёлке Самджиён осмотрели музей революции Пэкту. На первом этаже огромных размеров (3х4 м) карта, отражающая историю партизанского движения. По телевизору с жидкокристаллическим экраном демонстрировались сюжеты о местах, где происходили самые значимые события.
Напротив музея сопка «Пэгэбон» («подушка») со скошенной верхушкой. Вдали – горнолыжная трасса, которая, предполагается, будет привлекательна для соотечественников и иностранцев в зимнее время. На втором межкорейском саммите в Пхеньяне Председатель Государственного Комитета Обороны КНДР Ким Чен Ир и президент Южной Кореи Ро Му Хён (октябрь 2006 года) подписали соглашение о развитии туризма в районе Пэкту. Но, если Кымгансанская туристическая зона развивается, Пэктусанский проект тормозится – в силу не всегда поступательных отношений между Севером и Югом.
Со смотровой площадки сопки хорошо виден недавно построенный посёлок Самджиён. В провинции более 30 тысяч жителей, в посёлке справили новоселье около 2,5 тысяч человек. В районе ещё хватает древних мазанок, тщательно скрытых от постороннего взгляда.
На второй день пребывания на Пэктусанском плато после обеда все отдыхали: ранний подъём, дорога к Пэктусану и обратно были утомительны. Решив, что меня отдых ждёт дома, отправилась гулять. Широкая дорога метров через 200 привела к указателю: «Самджиён. 2 км». И я пошла в ту сторону, по которой накануне мы катили на автомобиле. Фотоаппарат и блокнот оставила в номере гостинцы. Когда вернулась, записной книжки на месте не оказалось.
Пханмунджом
От Пхеньяна до демаркационной линии 168 километров. Шоссе, разделённое полосой зелёных стражей – самшита и туи – пустынно. По обочине тянется узкий ряд садовых цветов, высятся деревья, за ними просматриваются прямоугольники рисовых полей. Практически на взгорье – одноэтажные аккуратно побеленные дома. Многие крыши ярко-жёлтые и бордово-красные – сушатся кукуруза и красный перец. После молотьбы кукурузы из муки выпекают хлеб, перец в большом количестве используется для кимчхи и соевой пасты. Прямая как стрела дорога не пересекается ни с какой другой. Упираясь в горный хребет, трасса ныряет в тоннель. На пути более 20 тоннелей длиной от 200 до полутора тысяч метров. Световые приборы внутри установлены довольно часто, но освещение слабое. Подсвечивая фарами, водитель снижает скорость до 50 километров в час. Дорогу, спускающуюся к долине, автодорожники выровняли, поднимая с помощью мощных бетонных свай. В результате трасса Пхеньян-Пханмунджом фактически выполнена в горизонтальной плоскости. Время от времени с двух сторон дороги встречаются высоченные бетонные столбы, о предназначении которых нетрудно догадаться. При военном конфликте, подорванные у основания, они станут препятствием, наглухо перекрыв дорогу в столицу. В одном месте человек 50 военных строителей как раз занимались подъёмом гигантских столбов. Чуть в стороне от трассы была разбита походная кухня под синим тентом.
На пяти контрольно-пропускных пунктах часовые проверяют документы. Чем ближе к демилитаризованной зоне, тем тщательнее всматриваются в наши бумаги. Ещё один пост, и мы въезжаем в Пханмунджом, где 27 июля 1953 года в 10-00 утра состоялось подписание Договора о прекращении огня, скреплённое подписями Корейской народной Армии и армии Китайских народных добровольцев, с одной стороны, и Командованием войск ООН, с другой стороны.
Весь ужас братоубийственной войны, спровоцированной двумя сверхдержавами, передан Пабло Пикассо в картине «Война в Корее». Работа менее известна, чем «Герника», написанная в 1937 году, через несколько месяцев после ковровой бомбёжки немецкой авиацией, поддерживающей режим Франко, испанского города Герника. «Война в Корее» столь же сильна по эмоциональному накалу.
Началом конца единой Кореи стало завершение Второй мировой войны. Осенью 1945 года Корейский полуостров был разделён на две оккупационные зоны. Северная отошла под юрисдикцию Советского Союза, южная – США. Демаркационная линия, разделившая Корею, проходила по 38-й параллели. При этом СССР и США договорились, что в будущем на Корейском полуострове пройдут выборы, знаменуя образование единого корейского государства. Однако по истечении трёх лет в результате сепаратных выборов на севере и на юге полуострова в 1948 году было зафиксировано образование двух государств: Корейской Народно-Демократической Республики и Республики Корея. Подобное расчленение Кореи весьма устраивало бывшие союзнические державы. Напряжённость между Севером и Югом возрастала, политические верхушки обеих корейских государств вынашивали планы объединения, но уже было понятно: сделать это возможно лишь вооружённым путём. Обе стороны активно наращивали военную мощь. Дню начала военных действий на полуострове предшествовали многочисленные приграничные конфликты, провоцируемые обеими сторонами. Активизировались американцы. Накануне военного конфликта в Сеул прибыл советник государственного департамента США Джон Даллес.
25 июня 1950 года в 4.40 войска КНА перешли границу. Обосновывая провомочность военных действий, Ким Ир Сен заявил, что на позиции КНА напали войска Южной Кореи, спровоцировав Северную Корею на отражение атаки и на наступление. Началась Корейская война. Не случайно её называют «неизвестной» и «неоконченной» – так много осталось вопросов. 27 июня Совет безопасности ООН (в отсутствии представителя СССР и КНР) по инициативе США принял резолюцию об оказании срочной военной помощи Южной Корее. В тот же день президент США Гарри Трумэн отдал приказ о вступлении американских ВВС в боевые действия против КНДР. Советское военно-политическое руководство стремилось избежать втягивания СССР в конфликт. Во второй половине октября 1950 года в войну вступила китайская армия. Иосиф Сталин принял решение о направлении в Корею частей реактивной истребительной авиации. Союзники по борьбе с фашизмом оказались по разные стороны баррикад. Как сейчас известно, США прорабатывали вопрос об использовании атомной бомбы в Корее.
Корейская война втянула в воронку напряжённости более 20 стран мира, провоцируя ядерный конфликт, грозящий перерасти в третью мировую войну. Осознавая это, переговоры о перемирии поддерживали как советская, так и американская стороны. Длительные, непростые и неоднозначные переговоры завершились соглашением о временном перемирии. Северная и Южная Корея отошли от занимаемых ими позиций на два километра и договорились о создании демилитаризованной зоны (DMZ). Корея, разодранная в 1945 году свехдержавами на две части, в 1953 году закрепила разделённость на два противоположных лагеря.
На первый взгляд, Пханмунджом – парковая зона. Тихо сбрасывает на землю свой безразмерный лист магнолия, зеленеет аккуратно стриженый самшит, стоит какая-то дремотная тишина. В селе Пханмунджом живёт 206 семей. Крестьяне выращивают на полях рис и кукурузу, на плантациях – знаменитый кэсонский женьшень. Чтобы получить два урожая в год, в вегетационный период сажают картошку, пшеницу, сою. (Со стороны Юга в деревне проживает 240 семей, имеющих различные льготы – на землю, на продажу сельскохозяйственной продукции).
На стороне Севера на 100-метровой мачте развевается государственный флаг КНДР. Не меньших размеров флаг Республики Корея укреплён на стороне Юга, на мачте, не уступающей по высоте своей «соотечественнице».
Сопровождающий нас старший лейтенант проводит в комнату, где на большом макете воссоздан район 38-й параллели с демаркационной линией. На местности она тянется 240 километров с востока на запад, шириной четыре километра (по два километра зоны отчуждения с каждой стороны). К югу от возведённой на ней железобетонной стены дислоцировано более 40 тысяч американских войск и развернуто свыше тысяч единиц оружия. Офицер на макете показывает расположения постов – американских и КНДР. Интересуемся, много ли диких животных на территории, на которой более полувека нет следов человеческой деятельности? Лейтенант, помолчав, отвечает, что им некогда думать о диких животных, когда есть заботы важнее: под руководством Великого Полководца товарища Ким Чен Ира привести страну к объединению (шла весна 2010 г.).
Своему названию Пханмунджом обязан магазинчику (есть такая версия), где начинались переговоры, стоящему в километре севернее от сегодняшней DMZ, Зоны Совместной Безопасности – так официально тогда назывался пункт переговоров. В 1953 году к четырём домам, крытым соломой, добавились два временных здания, построенных для проведения переговоров. Сегодня на разделительной полосе семь одноэтажных павильонов. Выкрашенные в белый цвет принадлежат КНДР, голубые павильоны относятся к Республике Корея. Нам разрешают пройти в центральный павильон, который находится в совместном пользовании. Садимся за стол, накрытый зелёным сукном, где чёрным шнуром обозначена линия разделения Юга и Севера. Протягиваю ладонь чуть дальше черты – вот я и в Южной Корее. Отсюда 70 километров до Сеула. И 12 километров до места, где в июне 2002 года произошло эпохальное событие – разминирование с двух сторон зоны стыковки железных дорог Юга и Севера.
Совместную безопасность в демилитаризованной зоне осуществляют армия КНДР и силы ООН. После инцидента 1976 года, когда корейские солдаты убили двух американцев из сил ООН, попытавшихся срубить дерево на северной стороне (событие стало сюжетом документального фильма, который демонстрируют на южной стороне), контакты между военными прекратились. У каждой стороны в DMZ по шесть наблюдательных постов и по 35 постоянно проживающих пограничников.
Узкая дорожка ведёт к линии «соприкосновения». На столбах – колючая проволока. Вслух предполагаю, что по ней пропущен ток. Военные засмеялись, не подтверждая, но и не опровергая предположение. На площадке у павильонов разрешают без ограничений фотографировать всё, что мы пожелаем (с южной стороны правила более жёсткие). До южной стороны каких-нибудь восемь-десять метров. Рослые корейские солдаты в парадных мундирах, с другой стороны офицеры сил ООН в камуфляжной форме с красными беретами. По договорённости военные двух сторон вооружены лишь винтовками и пистолетами. (Зона потому и «демилитаризованная», что там запрещено размещать автоматическое оружие). Интересуюсь, со стороны Севера у военных российское оружие? Офицеры заверяют, что у КНДР есть собственное оружие, и его достаточно для отражения агрессии.
Пханмунджом хранит немало тайн о чрезвычайных происшествиях, возникавших здесь. По неофициальным данным, в 1970 годах линию, разделяющую Север и Юг, в три прыжка пересёк матрос с польского судна. Ни устных, ни документальных подтверждений о случившемся нет, одна молва. О другом происшествии рассказал очевидец, Игорь Толстокулаков, известный российский кореевед, заведующий Центром корееведения Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, доктор исторических наук. «Начало 1980 годов было временем активных академических обменов между КНДР и социалистическими странами. В 1984 году в Пхеньяне в Университете имени Ким Ир Сена проходили стажировку несколько советских студентов, в том числе и двое студентов из Владивостока. Как-то для стажёров организовали экскурсионную поездку в Кэсон с посещением Пханмунджома. В группу вошли чехословакские студенты и москвичи, приехавшие на практику в одно из советских учреждений, работавших в Пхеньяне.
В Пханмунджоме – положенный инструктаж, и мы в сопровождении офицера (в ранге капитана) прошли сначала в музей Корейской войны, потом в павильон, где состоялось подписание соглашения о перемирии, и далее в павильон совместного использования. По завершении экскурсии нам дали время на съёмки. Закончив фотографировать, я развернулся к серому административному зданию, удаляясь от бело-голубых строений, но, обернувшись на секунду, застыл в изумлении. Возле павильона один из москвичей, передав второму фотоаппарат, якобы позируя, вдруг резким рывком бросил себя в сторону Юга и оказался за разделительной полосой. Американский военный среагировал молниеносно и буквально втащил нарушителя на южную территорию. Всё произошло мгновенно, в три секунды. Корейский капитан едва скомандовал: «Ложись!», как засвистели пули. Минут пять, которые показались мне вечностью, мы лежали, уткнувшись в гранитные плиты. Потом нас парами как-то переправили в административное здание, где мы провели не меньше часа. Пальба продолжалась, слышались автоматные очереди. Северокорейцы уносили с демаркационной линии тяжелораненых, а возможно, и убитых солдат. Когда нас отправляли в Кэсон, мне показалось, что позади в Пханмунджоме ухали миномёты.
В Пхеньяне все уже знали о происшествии. Нам посоветовали вести себя так, будто ничего не произошло. На следующий день в газетах и по телевидению сообщили, что при посещении демаркационной линии группой зарубежных туристов случилось ЧП: один человек, не будучи информированным, фотографируя, наступил на полосу разделения, и американский офицер насильно утащил молодого человека на сторону Юга.
Как ни фантастично, но в момент происшествия студентка из Чехословакии успела сделать несколько снимков! Соответствующие службы попросили у неё пленку. После некоторых размышлений, она предоставила им её. По нашей версии, поступок московского студента был осознанным и намеренным. Во Владивостоке мне и моему товарищу рекомендовали о происшествии забыть».
Лишь сейчас, спустя 30 лет, Игорь Тостокулаков впервые рассказал о том случае. В 1990 году в Москве Игорь Анатольевич случайно столкнулся со вторым москвичом, который рассказал, что советский стажёр-перебежчик три месяца находился в Республике Корея, затем уехал в США, где жил мало кому интересный. Потом следы его затерялись в Европе, в вечном городе Риме.
В 1989 году спокойствие Пханмунджома было нарушено вновь. Но теперь об инциденте знал весь мир, выражая нарушителям солидарность и поддержку. С 1 по 8 июля 1989 года в столице КНДР проходил XIII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Южнокорейской студенческой организацией «Чондэхеб», получившей официальное приглашение от Постоянной комиссии Международного и Корейского подготовительных комитетов фестиваля, была делегирована в Пхеньян студентка Сеульского университета Рим Су Гён. Правительство Ро Дэ У, считавшее Пхеньянский фестиваль инструментом политической пропаганды против США и Южной Кореи, запретило студентам участвовать в фестивале. Несмотря на запрет, Рим Су Гён вылетела в столицу КНДР через Прагу.
Президент общества «Чондэхеб» Им Чжон Сок в интервью подчёркивал, что Рим Су Гён направлена в Пхеньян, чтобы продемонстрировать стремление южнокорейской молодёжи к единой Корее. Об этом в Пхеньяне заявляла и Рим Су Гён. А потом решилась на беспрецедентный шаг: 15 августа 1989 года вместе с католическим священником она перешла демаркационную линию в Пханмунджоме.
Президент КНДР Ким Ир Сен в беседе с участницами III Пхеньянского симпозиума «Мир в Азии и роль женщин» в сентябре 1992 года, вспоминал Рим Су Гён: «Мне довелось встретиться с ней во время приёма. Когда она собиралась обратно в Южную Корею, я посоветовал нашим сотрудникам: «Если сейчас она поедет туда, то, несомненно, будет арестована южнокорейскими властями. Уговорите её, чтобы она вернулась не сейчас, а позже, в зависимости от складывающейся ситуации». Как ни уговаривали ее наши работники, студентка Рим Су Гён настаивала на своём: хоть умру, но все-таки вернусь».
В то время в Пхеньяне находился пастор Мун Гю Хен, который посчитал своим долгом поддержать девушку, и предложил пересечь 38-ю параллель вдвоём, надеясь, что ей со священнослужителем будет безопасней. Перед возвращением в Южную Корею они направили письмо Папе Римскому. В Пханмунджоме, сотворив молитву, Рим Су Гён и Мун Гю Хен приблизились к разделительной полосе. Вероятность того, что со стороны юга откроют огонь, была высока. Майор из альтернативной комиссии ООН по контролю за перемирием в Корее пытался их остановить, крикнув в мегафон: «Вы незаконно переходите на Юг! Немедленно вернитесь на Север!» Рим Су Гён шла вперёд, протягивая свои документы: «Я – гражданка корейской Республики и жительница Сеула. Почему я должна вернуться на Север?»
На южной стороне, проехав в автомобиле два километра, то есть зону, где кончалась миссия охраны войск ООН, майор напомнил девушке и пастору, что они ещё могут вернуться на Север, ведь на Юге их ждёт арест и тюрьма. Рим Су Гён и Мун Гю Хен решения не изменили. На суде она сказала: «Сколько молодых людей в эту минуту проливают кровь во имя демократии на этой земле, для объединения страны. А сколько жизней было отдано для этого! Думая об этом, я, обычный человек, решила принести себя в жертву на алтарь этой борьбы. В конце я хочу сказать, что суд не должен карать меня за «преступление», а должен выяснить и провозгласить, кто искренне желает объединения Родины, и как надо добиться этого. Заканчивая свою речь, я обращаюсь к суду с просьбой содействовать строительству единой Родины, где 70 миллионов соотечественников Севера и Юга сплотились бы воедино».
Рим Су Гён и Мун Гю Хен обвинили в нарушении Закона о государственной безопасности. Суд вынес приговор: пять лет тюремного заключения.
В различных странах мира создавались комитеты по освобождению заключённых, проводились митинги и демонстрации перед посольствами Южной Кореи и США, распространялись листовки и заявления. С призывом включиться в это движение обратился к католикам Папа Римский. В Алжире состоялась международная конференция адвокатов.
Рим Су Гён провела в тюрьме три года и была выпущена на поруки семьи под большой залог. Она не выходила из дома, ни с кем не общалась, жила затворницей. О дальнейшей судьбе Рим Су Гён ничего неизвестно. (Недавно имя Рим Су Ген вновь появилось на страницах СМИ - она избралась депутатом Национального собрания от партии «Ханнара» и попала в скандальную историю, связанную с беженцем из КНДР - ред.)Но вот какой любопытный случай заставил вспомнить о девушке, названной в КНДР «цветком объединения».
В 2005 году во время наших фотосъёмок у храма Пульгукса (на юге полуострова) в объектив Валентина Труханенко, автора большинства прекрасных снимков, вошедших в альбом «Доброе утро, Корея», попала симпатичная кореянка. Мы снимали в парке, где бил родник. Красным ковшиком туристы набирали воду, чтобы освежиться. В это время к природному источнику подошла невысокая стройная девушка, набрала ковшиком воду и стала пить её мелкими глотками, с любопытством наблюдая за работой иностранного фотографа. Валентин Евгеньевич, наверное, под её взглядом, развернулся и сделал несколько кадров. Девушка мило улыбалась, слегка отведя ковш от губ. Она стояла у дерева, освещённая лучом солнца, падающим ей на лоб и волосы, и сама была солнечная, с лёгкой интригующей лукавинкой в глазах. Когда альбом был издан, дипломаты КНДР утверждали: это Рим Су Гён!
Мне кажется, Рим Су Гён гораздо старше, а с фотографии смотрит девушка, ну, самое большее, тридцати лет. Нет, уверяли, это она! Возможно. Для меня так меня и осталось загадкой, кто эта таинственная незнакомка на снимке? Интрига сохраняется, впрочем, не исключаю мистических совпадений...
На территории демилитаризованной зоны со стороны Севера установлена гранитная стела, на которой воспроизведено факсимиле Вечного президента Ким Ир Сена (официальный титул вождя). Утверждают, что перед смертью он поставил подпись на документе, который касался вопросов объединения Кореи. Ким Ир Сен предложил схему конфедеративного устройства Кореи, при которой сохранялась бы политическая и экономическая независимость Севера и Юга, но при одном условии – полной эвакуации американских военных баз с территории Республики Корея.
Президент Республики Корея Ро Му Хён в октябре 2007 года, пересекая разделительную линию в демилитаризованной зоне и направляясь на второй межкорейский саммит в Пхеньян, продемонстрировал мировому сообществу, что она может стать линией соприкосновения.
Туристы Пханмунджом посещают как с Севера, так и с Юга. Спустя время я окажусь в демилитаризованной зоне со стороны Южной Кореи.
Халласан
Ждём погоды. Прогноз неутешительный: в ближайшие дни пасмурно и осадки. Дождь мелкий, нудный, всё кругом тускнеет, приглушаются краски, безрадостное низкое небо гонит серые рваные тучи. Базальтовые фигуры у моря сдерживают натиск волн, а они бьются, вздымаясь высотой с двухэтажный дом, откатывают с грозным рёвом и вновь устремляются на чёрный бастион скал, взрываясь осколками брызг. Самое плохое настроение на острове – у меня: все три дня, что мы на Чеджудо, закрыт маршрут на Халласан. Шансы, что сегодня что-то изменится, нулевые, за окном свинцовая мгла. Гора Халласан играла с нами в прятки, трижды показавшись вчера во второй половине дня, когда прояснилось, но маршрут в горы начинается ранним утром, после полудня спасатели все группы отправляют вниз, чтобы туристы до темноты вышли на безопасную тропу. Смотрели на гору издали. Я пребывала в полной растерянности: завтра – вылет в Сеул и рейс во Владивосток. Сдать билеты и ждать у моря погоды? Виза заканчивается. Улететь – так и не поднявшись на Халласан?!
Пять лет назад, увлечённая идей самчхолли – три тысячи корейских ли между Пэктусаном и Халласаном, столько отрезков пути одолев, попав на Пэктусан, добравшись через Сеул в Кымгансан, поднимаясь в горы Сораксан, Мёхянсан, и вот уже практически у цели – а Халласан не открывается. Не спортивный интерес влёк меня, но эти священные горы, и корейцы, их покорявшие, приближали к постижению того, что скрывается за понятием кибун – дух нации. После всех экспедиций, встреч, вся Корея виделась как крепкое гинкго – с мощным стволом и сильными ветвями одинаково отштампованных природой веерных листьев.
Вопреки всякой логике и метеосводке уговариваемся выехать и хотя бы погулять по территории Национального парка Халласан. Уже в девять утра покупаем входные билеты и разовые дождевики. Припустил дождь, который корейцы называют дождь-лиса: то появится, то прекратится. Пережидаем в кафе. В крытый павильон устремляются подъехавшие сеульские школьники, с ними не раз мы уже пересекались на острове, здороваемся. Вот почти и все желающие сегодня подняться на Халласан. Нас обнадёжили: до 1700 метров маршрут открыт! До отметки 1950 метров – до вершины – десять километров пути, восемь из них стали доступны. Воодушевлённые, скорым шагом мы все двинулись вверх. Ну что за прелесть этот корейский поход! Под ногами длинные чёрные полоски резины, ступаешь уверенно, не боясь поскользнуться, на крутых участках – ступени, рядом мощёная тропа, выбирай, что нравится. Темп задала молодёжь, первые километры шли бодро, даже не останавливаясь на площадках для отдыха, задерживаясь лишь у стендов с картой маршрута. Правда, заблудиться невозможно – указатели на каждом шагу. Возбуждение, охватившее всех вначале, постепенно стихло, разговоры умолкли, группа распалась на лидеров и отстающих – идти стало труднее. Довольно пологая экскурсионная тропа кончилась. Дождь хлестал по лицу, ветер раздувал дождевики, срывая капюшоны с головы, мы шмыгали носом и пытались согреть руки дыханием. Сильно похолодало.
Не забыть грозный характер Пэктусана, но и гора Халласан далеко не лёгкого нрава.
Чаю бы с инсамом или горячего острого супа! Как по волшебству, был нам и чай, и даже лапша – на промежуточной стоянке на высоте 1700 метров. Сам «волшебник» находился в павильоне за прилавком, он разливал чай и продавал лапшу «Доширак». Мы впервые в Корее ели этот сублимат – привередничать не приходилось, спасибо и на этом. Кстати, было вкусно. Школьники повеселели, перекусывали, усевшись на полу группками, мы заняли место на лавке.
А дальше – дальше, видимо, следовало смириться: дорогу преграждал шлагбаум, на вершину из-за плохой видимости не пускали. Воспитатели развернули ребят в обратный путь, мы остались в одиночестве. Стерильная тишина давит на уши. Вокруг ни души. Порыв – обойти преграду и вперёд, но едва делаем несколько шагов, трель свистка. Охватывает любопытство: ни кто свистит, а какой он – свисток на Юге? Обыкновенный, ничем не примечательный, верчу его в руке, попросив у спасателя службы охраны, вдруг материализовавшегося возле нас. Не часто, видимо, у него интересуются этим атрибутом, заинтригованный, расспрашивает, чем привлёк свисток? Рассказываю про Пэктусан, Галя Даньшина переводит. Спортсмен-спасатель ошарашен: европейкой, говорящей на корейском языке, для него это первый случай в работе с туристами, и второй иностранкой – своими глазами видевшей Небесное озеро на горе Пэктусан. Он связывается с кем-то по мобильному телефону, что-то сбивчиво объясняет и радостно улыбается: под его присмотром можно идти к вершине. Хван Дже Ён готов слушать про Север, мы его – про Халласан.
Вторую по высоте гору Кореи ещё называют Ёнджусан, что в вольном переводе звучит как «гора, достаточно высокая, чтобы проткнуть Галактику». Пик Халласана именуется «горой, являющейся началом Млечного пути». С ноября по апрель он покрыт снегом. Для учёных горная система Халласана интересна растительными террасами – от смешанных лесов до мхов и лишайников, характерных для альпийских лугов. На Чеджудо ещё около 450 вершин, но не превосходящих Халласан. Гляциологи ставят вулкану возраст в 2500 миллионов лет, миллион лет тому назад он вышел в отставку. Но и сегодня потухший вулкан манит высотой, флорой и фауной, изумительными пейзажами и кальдерой с озером.
Отношения с Халласаном не складывались. Придётся довольствоваться устной информацией и поверить на слово проводнику. Когда мокрые, уставшие – крутизна в некоторых местах под 60 градусов, мы дотащились до гребня кальдеры, туман скрывал и потухший вулкан, и чудные виды. Мистер Хван приглашает погреться в сторожку. С обхода возвращается ещё один спасатель. С нами по-товарищески делятся рисом и кимчхи. Просят рассказать про Пэктусан, я увлеклась, прошёл, наверное, час. И о, чудо! Смотрела бы фильм, не поверила, но жизнь интереснее всяких сценариев – блеснуло солнце! Мы выскочили из избушки: туман рассеивался, отступая, плыли в сторону моря набухшие облака, открывая голубизну неба. Вместе с провожатым кинулись к одному из отрогов, откуда как на ладони – полусфера кальдеры. Пологие склоны её покрывал персидский ковёр, но не полностью, лишь наполовину. На дне двухкилометровой в диаметре чаши блестела озёрная капля. Оторвавшись от панорамы Халласана, я глядела вслед уплывающим в никуда облакам. Как на гигантском экране мелькали картинки: крутых скал, корейских сосен, морских берегов, дворцов, пагод, колоколов...
«Пэкту Халла нара» – страна между Пэктусаном и Халласаном – называли в стародавние времена Корею...
Ольга Мальцева
Фото горы Пэкту и Пханмунчжома - из архива АПН-СЗ
Рецензию Василия Авченко на книгу "Корея с севера на юг" - см. здесь