Да, много все мы слышали от представителей российской власти. Особливо от самых вышних. И про «сортир», и про «обрезание», и про короткий меч для вещего Олега; теперь, пожалуй, им надо бы переключиться на исполнение песенок. Лучше всего – «Был у меня товарищ…». Или: «Если друг оказался вдруг…»

Собственно, что-то в этом вроде нам уже напевают россиянские СМИ, под укоризненное покачивание головами: эх, сволочь такая, Лукашенко, сбежал в Европу! Собственно, на этом тезисе вся режимная, извините за выражение, аналитика исчерпывается. А он, президент вполне себе суверенной Белоруссии, никуда особо и не бежит: он не спеша уходит. Ибо спешить ему некуда, так как теперь-то уж точно никто его особо не ждет.

Уход, действительно, растянулся надолго. Что-то около восьми лет. Однако, как всегда в таких случаях, активно точки над ё стали расставляться относительно недавно. Точечек таких, за последний год, пока что три. Первая – ситуация с войной в Абхазии и Южной Осетии.

Что и говорить! Зрелище – если наслаждаться им через телевизор – получилось впечатляющее. Дикие грузинские орды, нахлынувшие с юга для того, чтобы истребить «российских граждан» (откуда-то появившихся, в гомерических дозах, за пределами РФ – при том, что этнические русские из СНГ подчас годами не могут получить российское гражданство), и российская армия, которая эти самые орды расшвыряла. Порвала, как тузик грелку. Чуть-чуть в Тбилиси не вошла. И кричали женщины «ура», и звонили на «Эхо Москвы» ветераны-блокадники, и ходили какие-то толстые девки по улицам и собирали подписи то ли за то, чтобы признать независимость Южной Осетии, то ли за арест Саакашвили, то ли еще за какую-то ерунду. Трупы русских солдат быстренько отправили домой, про Южную Осетию и Абхазию СМИ как-то скоренько замолчали (а то вдруг кто догадается, что для русского народа все это Закавказье совсем не нужно). В общем, пропагандистский эффект внутри РФ был достигнут.

Но у всей этой войны была еще одна задача – продемонстрировать, что РФ сильна как никогда, что ей палец или чего другого в рот не клади. Мол, пугайся, Европа, и принимай россиянскую квази-элиту в свое лоно. И вот тут-то российский МИД ткнули мордой в грязь. Ибо кроме РФ, независимость Южной Осетии и Абхазии признала только Никарагуа. Картина получилась показательная – до такой степени, что ее можно было назвать сравнительно-показательной дипломатической поркой. С одной стороны, оккупированное албанцами Косово; благодаря поддержке США и ряда стран ЕС, за год последовало более полусотни дипломатических признаний. С другой – протеже РФ, Абхазия с Южной Осетией. И кроме РФ и Никарагуа – никого. Урок запоминающийся. Дескать, смотрите, с кем надо дружить, а кто по жизни неудачник. И Александр Григорьевич всем показал: он понятливый. И славному примеру суверенной Никарагуа в деле признания Южной Осетии и Абхазии не последовал.

Вторая, и весьма жирная точечка образовалась совсем недавно (речь о «неявке» на саммит Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ). В резкой и демонстративной форме Лукашенко дал понять, что обеспечивать свою безопасность в одном коллективе с РФ не хочет. То есть, в стиле своего колхозного политеса, послал московских «коллег» лесом.

Третья точечка – молочно-кефирные войны с Белой Русью. Собственно, ничем особенным они не примечательны, скандалы (например, связанные с ценами на газ) бывали и ранее – важно лишь то, что в этот раз было сказано слишком много. Настолько много, что Большой Кремлевский Сурок, который используется, за неимением лучшего, в качестве политического оракула, что-то вякнул на тему «кое-кому надоело быть президентом».

В общем, клиника разрыва лукашенковской Белоруссии с РФ налицо. Налицо также и другая клиника: попытки задружиться с римским папой (ах, как это похоже на милое общение Фиделя и Иоанна Павла II), включение Белоруссии в программу «Восточное партнерство» Евросоюза – все это ясно показывает, что Минск явно переориентировался на Европу. Однако многие в РФ (начиная с Большого Сурка) торжествующе зашипели: врешь, гад, не уйдешь! Белоруссия твоя – маленькая, а в Европе ты «последний диктатор». Либо с нами, либо никак. И в этом, вообще говоря, есть доля истины. Лукашенко действительно осознает, что он последний диктатор Европы (и ему это, похоже, нравится). А еще он, насколько можно понять, осознает следующее:

1) Авторитарный и потому временный характер собственного режима. Режим жив, пока жив, в качестве его главы, Лукашенко.

2) Невозможность автаркии, тем более длительной. На автаркии могут сломаться даже страны с куда более мощной ресурсной базой.

3) Необходимость поиска внешнего центра силы. При этом присоединение к этому центру, если нужно, даже через некоторую трансформацию режима.

Как и всякому государству, исторически являющемуся сателлитом, подвешенным между западной и восточной (православной) цивилизациями, Белоруссии приходится присоединяться одному из двух названных очагов. С западной цивилизацией все понятно. А вот на востоке – да, русский народ (великорусы), есть, а вот государства своего, национального, у него после 1917 г. – нет. Тем не менее, А.Г. Лукашенко все-таки решил наиболее выгодным сориентироваться на восток, на РФ, при этом по максимуму разозлив ЕС и НАТО. (И надо отметить, что он был единственным последовательным союзником России и в СНГ, и в Европе.)

Вся последовавшая за тем история строительства «союзного государства» – это история того, как неизменно и в самую глубокую и вонючую грязь проваливались все проекты белорусско-российского объединения. Особенно интенсивным этот процесс стал с избранием Путина в президенты. Между тем, именно на это союзное государство Лукашенко и надеялся, ибо больше ему надеяться было не на что. Однако чем дальше, тем больше становилось понятным: связываться с РФ просто опасно. Причем очевидным это стало именно в «нулевые» годы.

И дело не только и не столько в том, что Путин, мол, не любит Лукашенко (любит - не любит – лепестки ромашкам пусть рвут кремлевские «аналитики»). Просто именно в 2000-е гг. стала очевидной паразитическая бездарность, а с нею – и безнадежность россиянской власти. Девяностые годы были, в известном смысле, временем перспектив и надежд. Как личных надежд Лукашенко (встать, со временем, во главе единого союзного государства), так и надежд на то, что РФ постепенно начнет эволюционировать в национально-русском направлении, и укрепляться. А стало быть, Белоруссия обретет на востоке такую «стеночку», опершись о которую, можно будет успешно отбрыкиваться от ЕС, США и вообще НАТО. Без наличия такого внешнего центра силы белорусам, в одиночку, долгое время не выстоять.

Однако надежды эти пошли прахом. Россиянская власть блестяще продемонстрировала свою полную неспособность использовать гиперблагоприятную экономическую конъюнктуру для чего-либо, кроме набивания номенклатурно-олигархических карманов. А также неспособность хотя бы частично реанимировать (не говоря уже про развитие) армию, и патологическое неумение, на грани неадекватности, ставить и решать внешнеполитические задачи, помноженное на разбухшие на дешевой нефти, как на дрожжах, мафиозно-номенклатурные амбиции. Про межэтнические противоречия, полагаю, не стоит и говорить. В результате в сфере внешней политики РФ систематически получает по носу щелчки (и маленькая победоносная война в Закавказье ничего не решает) – вспомним дипломатическую блокаду Абхазии и Южной Осетии, и «Восточное партнерство», и газовый конфликт с Украиной, который уладить без Евросоюза не смогли, и… В общем, есть что вспомнить! Внутри – геноцидная по отношению к русским политика покровительства этническим мафиям, помноженная на экономический кризис. Потерпев ряд поражений на внешнеполитическом фронте, приведя собственную страну к форменному и всестороннему коллапсу, необольшевистский режим РФ не смог предложить ничего, кроме закручивания гаек и охоты на «экстремистов».

И сегодня всем очевидно, что гибель антирусской системы РФ (хотя, в терминологии Л.Н. Гумилева, это скорее антисистема) – вопрос времени. И не слишком долгого. Выстраивать союзнические отношения с таким режимом – это значит приковывать себя к трупу.

Переориентация А.Г. Лукашенко на Европу – это достаточно отчаянный шаг. Ибо после гибели Слободана Милошевича, он в Европе числится главным злодеем и единственным диктатором. Но – без внешней поддержки Белоруссия не выживет, а россиянский режим, как сейчас очевидно, обречен. Нынешние российские власти можно поздравить – их политика оказалась настолько бездарной, провальной и просто, по-человечески, отталкивающей, что даже Лукашенко от них сбегает. Впечатляющий финал, ничего не скажешь.

Прежде, чем сказать несколько слов о том, как именно и куда именно может сбежать суверенная Беларусь, хотелось бы остановиться на кремлевских угрозах. Мол, от нас не убежишь! Что ж, действительно, некоторой – небольшой, но все же существующей – вероятности падения режима Лукашенко исключать нельзя. Но вот что следует, на мой взгляд, исключить наверняка, так это возможность, в случае «ротации» в Минске, формирования в Белоруссии пророссийского правительства. Если оппозиция сковырнет Лукашенко, то первое, что она сделает после этого – побежит проситься в ЕС, НАТО, а то и в систему ПРО. Так что если Лукашенко и перестанет быть белорусским президентом, лучше от этого для РФ точно не станет. Причин для злорадства, которым сочился Большой Сурок, не наблюдается.

Несмотря на то, что западный зигзаг лукашенковской политики является делом относительно отчаянным, он отнюдь не является делом безнадежным. Во-первых, Минск продемонстрировал, что он готов принципиально переориентироваться на ЕС. Стоит ли сейчас «валить» (в политическом смысле) Лукашенко, если он сам просится в союзники? Во-вторых, нынешний белорусский режим, вне зависимости от того, как кто его воспринимает, доказал свою устойчивость. Разрушить его не так просто, а вот резкими движениями вполне можно запихать обратно в московские объятия. В-третьих (об этом уже было сказано другими, потому не буду вдаваться в излишние подробности), Белоруссия в нынешнем своем состоянии, под Лукашенко и вне ЕС, почти идеально подходит на роль европейской КНР, этакого «сборочного цеха» Евросоюза.

Что же касается интеграции Белоруссии в общеевропейскую политико-экономическую систему, то здесь можно воспользоваться ранее успешно апробированными схемами. Например, той, которую выработала послевоенная Испания.

В 1945 г., после поражения Германии и ее союзников, положение Франсиско Франко оказалось достаточно тяжелым. Тот политический блок, на который опиралась национальная Испания, рухнул. Как западные союзники, так и, тем паче, СССР были настроены по отношению к Испании резко негативно. В понятие «негативно», в данном случае, входили экономические санкции, блокирование доступа в ООН, организация террористических набегов республиканцев в Северную Испанию, и т.п. В этой крайне непростой ситуация Каудильо сделал ряд шагов, на основании которых он может быть назван подлинно великим политиком. А именно:

1) Правильный внешнеполитический выбор (этот шаг был сделан, понятно, до 1945 г.). Испанские националисты сумели прийти к власти во многом благодаря активной помощи Германии и Италии. С началом Второй Мировой войны Берлин, естественно, стал домогаться благодарности в виде вступления Испании в войну, соблазняя Франко Гибралтаром, французским Марокко и куском Алжира. Однако Каудильо хватило трезвомыслия для того, чтобы понять, с одной стороны, невозможность участия разоренной гражданской войной Испании во всемирном противоборстве, с другой – шаткость позиций своих основных союзников. Дистанцировавшись вовремя от своих недавних покровителей, вскоре проигравших, Франко сумел сохранить свой режим в послевоенное время.

2) Автаркия и социальные реформы. Первое естественным образом вытекало из политики дипломатического и экономического бойкота, реализовать которую пытались державы-победители в отношении Испании. Второе, без сомнения, укрепило основы националистического режима. Именно Каудильо Франко, впервые в испанской истории, ввел бесплатное медицинское обслуживание; к этому добавилось и строительство дешевого жилья. В конечном итоге, правильность социально-экономического курса Франко вынуждены были подтвердить враги испанских националистов, постепенно отказываясь от экономических санкций. Наконец, к 1975 г., по совокупности показателей, ООН причислила Испанию к развитым государствам.

3) Внешнеполитический прагматизм. Франко сумел доказать делом, что он способен и намерен во внешней политике руководствоваться, прежде всего, соображениями взаимной выгоды, и отнюдь не имеет каких-то амбиций относительно экспорта собственной идеологии, борьбы за какие-либо идеалы во всемирном масштабе, и т.п. Антикоммунист, националист и римокатолик Франко умел находить общий язык даже с СССР (уже с конца 40-х гг., без особой огласки, началось экономическое сотрудничество Испании и Советского Союза; из СССР шло промышленное оборудование, а испанские верфи строили корабли по советским заказам).

4) Грамотная информационная («имиджевая») политика 60-70-х гг., вдохновителем и организатором которой считается Фрага Ирибарне (в 60-е гг. – министр информации и туризма, впоследствии – основатель Народной партии Испании, ныне входящей в Европейскую Народную партию). Символом этой политики стал знаменитый лозунг «Испания – другая!» («Spain is different!»), выдвинутый Ирибарне; и надо сказать, что в значительной мере ему удалось разрушить образ франкизма как «фашистской диктатуры», с соответствующей репрессивной атрибутикой. (А, кроме того, существенно увеличить доходы от туризма.)

Следствием продуманной, прагматичной и осторожной политики Каудильо стало постепенное ослабление внешнего давления. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1946 г. о недопущении Испании к работе в Организации объединенных наций, с «рекомендацией» странам – членам ООН отозвать своих представителей из Мадрида, в 1950 г. была аннулирована. Американское правительство, поддерживавшее в 40-х гг. республиканцев, в 1953 г. заключило с Франко договор о создании американских военных баз на территории Испании; в 1955 г., наконец, Испания вошла в ООН.

Сравнение с Франко для Лукашенко, прямо скажем, является слишком уж роскошным. Но техническое сходство внешнеполитических задач очевидно (хотя хронологическая последовательность их решения несколько иная).

Во-первых, А.Г. Лукашенко нужно было доказать, что его режим достаточно прочен, чтобы с ним был смысл иметь дело. Надо отдать ему должное: он сумел выстроить вполне жизнеспособную в настоящих условиях, и при этом во многом социально ориентированную, экономику. (За счет кого/чего она жизнеспособная – это уже другой вопрос.) Этого достаточно для того, чтобы исключить на данном этапе массовые антиправительственные выступления. Для всего остального хватит белорусского КГБ; и то, и другое проверено опытно.

Во-вторых, необходимо отмежеваться от обременительного союзника, который с некоторых пор стал подозрительно попахивать трупным ядом. Соответствующие сигналы на запад Лукашенко уже послал; среди них наиболее интересные – 1) непризнание независимости Абхазии и Южной Осетии, и 2) недавний скандал с ОДКБ. В Европе, в свою очередь, эти сигналы были восприняты осторожно-благожелательно (следствие – «Восточное партнерство»).

В-третьих, нужно заинтересовать потенциального сильного союзника. Сотрудничать с Франко США были вынуждены, во многом, потому, что сохранение его режима было надежной гарантией от переориентации Испании на СССР (что было более чем вероятно, окажись у власти республиканцы). В этом плане, у Лукашенко есть некоторое преимущество: он может предложить не только Белоруссию в качестве недостающего звена в «карантинном» поясе вокруг РФ, но и определенный экономический потенциал, небезынтересный для европейского капитала.

Последнее, чего, в сравнении с Испанией, недостает, так это качественной информационно-пропагандистской («имиджевой») работы. Однако и эта задача, похоже, активно решается. Стремительное налаживание контактов с Ватиканом, несомненно – из этой области. «Наша встреча затянулась на долгие годы, но наконец-то мы встретились. Если Вы найдете время, мы встретимся на белорусской земле. Если на то будет воля Божья», – вот так, а не иначе, обратился Лукашенко к Бенедикту XVI! И надо сказать, он весьма логичен: не он первый пытается использовать Ватикан в качестве «полудипломатического» канала выстраивания отношений с Европой (Франко, кстати, тоже этим средством активно пользовался; да и Фидель Кастро не пренебрегал). Весьма возможно, что скоро начнется активная имиджевая возня в стиле «Byelorussia is different!». Белорусский режим будет подавать себя как очень умеренную «диктатуру развития», некую Южную Корею восточной Европы с примесью дэнсяопиновского Китая. А этот образ, при прочих благоприятных условиях, в Европе, скорее всего, «прокатит».

Александр Лукашенко, уходя от РФ, уходит отнюдь не в никуда. Он явно пытается пройти не слишком безопасной, но исторически уже проторенной, и весьма перспективной дорожкой. Хорошо ли это, плохо ли? Ну, ничего лучшего в настоящей ситуации он придумать просто не может. Не залезать же ему, в самом деле, да еще и со всей Белоруссией, в тот смрадный склеп, в который превращается сейчас, под мудрым руководством кое-кого, РФ. «Колхозник» Лукашенко действует явно более разумно (хотя и цинично), чем образованцы из собчаковского гнезда.

Что может означать окончательный разрыв лукашенковской Белоруссии и РФ с точки зрения стратегических интересов русской нации? Полагаю, что ничего слишком уж важного. Русское национальное государство (если оно, Бог даст, возродится), будет выстраивать свою внешнюю политику в основном «с чистого листа»; по-другому просто не получится. И речь будет идти уже не только и не столько о союзе с Белоруссией, но о консолидации всего славянского мира (это, впрочем, уже другая история).

А вот для номенклатурно-олигархического режима РФ такой сценарий будет сильнейшим ударом и аттестацией полной политической неадекватности, в сочетании с мегаломанией и агрессивной дебильностью. Еще одним длинным шагом к собственной политической могиле (это к вопросу о том, кому надоело быть президентом). Вы об этом жалеете? Я – нет. Как говорится: в добрый путь!

Димитрий Саввин

Мнение автора не совпадает с мнением редакции