 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Пятница, 15 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Записки адвоката Беляка. Часть 16
Продолжение. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15 Вы ходили когда-нибудь в тюрьму? "Давно ли вы были в больнице? Давно ли вы навещали там своих знакомых, друзей или родственников? Больной человек нуждается в поддержке и помощи. Не отказывайте ему в этом. Ведь в данный момент в нем - сам Бог... А ходили ли вы в тюрьму? Давно ли вы туда носили передачи или приходили к кому-нибудь на свидание? А ведь часто наказание бывает чрезмерным или вообще человек страдает без вины. Сходите в тюрьму, там много таких людей. Они ждут вас. И, как знать, быть может, от вас этого ждет и сам Бог..." Нет, это не проповедь Лимонова в ЖЖ. С такими словами осенью 2009 года обратился к прихожанам церкви Николая Чудотворца в подмосковном селе Малышево ее настоятель отец Анатолий. Это был невысокий, старенький батюшка в круглых проволочных очках, а церковь его, стоящая посреди могильных холмиков, крестов да одноэтажных домов окраины современного Раменского района - обычный сельский приход. Более двадцати лет назад отец Анатолий прославился тем, что не пустил в эту церковь Президента СССР Михаила Горбачева. Горбачев, проезжавший тогда по подмосковным районам, якобы, поинтересовался у местных руководителей о наличии каких-либо достопримечательностей. И ему рассказали о деревянной, в псевдорусском стиле, церквушке Николая Чудотворца, стоящей по близости, в Малышево, вот уже сотню лет. Горбачев заинтересовался, хотя ничего особенного в этой церкви не было, кроме ее настоятеля. Когда-то отец Анатолий закончил Духовную академию, был лично знаком с Патриархом Алексием Вторым, который неоднократно предлагал ему высокие должности в Академии и в Патриархии, но тот неизменно отказывался, видя свое предназначение в другом. "Я - простой сельский батюшка, - говорил отец Анатолий. - Это и есть мой удел". Но кроме обширных знаний и житейской мудрости отец Анатолий обладал еще проницательностью и способностью воздействовать на людей силой своего пастырского слова. Он был наделен безусловным талантом проповедника, но не будь священником, из него наверняка получился бы прекрасный педагог, тонкий психолог или блистательный адвокат. И вот это знали многие, в том числе и руководители района. Они знали, что на воскресные проповеди отца Анатолия в его маленькую церковь съезжаются люди со всех ближайших районов и даже из Москвы. Но Горбачеву об этом, видимо, никто не рассказал. И тот столкнулся с человеком, который обладал не только большими, чем он, знаниями, но и более сильным характером. Это было время перестройки, ускорения, гласности, крушения советских идеалов, развала и разрушения всего и вся. И Генеральный секретарь ЦК КПСС, Президент СССР М.С. Горбачев решил посетить церковь, тем более что это было ему по пути. Но когда он в сопровождении эскорта из областных чиновников и кремлевских журналистов подъехал к храму, тот оказался закрыт. Охрана президента бросилась искать священника, и нашли его рядом - на церковном кладбище, где батюшка с лопатой в руках поправлял могилки. Потом из машины вышел и сам Горбачев. "Я - Президент страны", - представился Михаил Сергеевич. "Я вас узнал", - ответил батюшка. Уж и не знаю, что за разговор состоялся между ними (все, у кого я потом расспрашивал об этом, передавали его по-разному), но двери храма так и не были открыты перед влиятельным посетителем и его свитой. Об этом случае будто бы даже писала пресса, и все полагали, что добром такое "упрямство" священнику не выйдет. Но все обошлось. В этой церкви, расположенной вблизи еще двух подмосковных районов - Воскресенского и Коломенского, я оказался, можно сказать, случайно (хотя, как показывает жизнь, ничего случайного в ней не происходит). Один мой подзащитный так много рассказывал мне об этом удивительном батюшке, что я - человек не воцерковленный - заинтересовался и поехал посмотреть на него своими глазами. Слова его проповеди, и в самом деле, цепляли за живое. Я оглянулся кругом и увидел сотни сосредоточенно слушающих его людей самого разного возраста, и неожиданно понял, нет -ощутил, что это и есть тот самый русский народ, о котором мы часто говорим, но еще чаще которого попросту не замечаем, или того хуже - над которым смеемся. И мне неодолимо захотелось быть его частью. Потому что до этого момента, признаюсь, я никогда не воспринимал себя частью чего либо. Да о таких вещах люди, обычно, и не думают. Но именно там, в деревянной церкви, согретой холодным осенним утром дыханием людей, среди икон, горящих свечей и лампад, я вдруг понял, что такое единство точно существует. А тот, кто мне рассказал о Святониколинской церкви и ее настоятеле, сидел в Матросской тишине и ждал окончания следствия по своему делу. Им был поэт Андрей Жданов. Кто сказал бы, не поверил,
Поэт Андрей Жданов и в самом деле не был ни жуликом, ни бандитом. Он был геофизиком, начальником геологической партии, заведующим научной лабораторией, преподавал студентам логику и историю религий, строил церковь, а еще - 12 лет возглавлял администрацию подмосковного поселка Белоозерский в Воскресенском районе, где среди лесов и дивных озер проживают рабочие и служащие нескольких оборонных предприятий. За что, собственно, и поплатился свободой. И все-таки, для меня он - поэт. В первую очередь - поэт, а уже потом - мэр Белоозерского и все остальное. Если вы думаете, что со времен Коняхина отношение властей к толковым, деятельным и популярным в народе руководителям у нас изменилось, то вы ошибаетесь. Особенно, что касается популярных! Таких людей российские власти традиционно бояться и потому не выносят, заменяя, по возможности, на менее одаренных, но более покладистых. Странно, но те, кто находятся у нас на самом верху, считают, что эффективно руководить жизнью области, города и, уж тем более - какого-нибудь городского поселка, может любой человек. Впрочем, они, наверное, судят по своему опыту, который им подсказывает, что любой человек может управлять и государством, о чем когда-то говорил и Ленин. Но я думаю, Ленин говорил все это шутки ради, - для красного словца. Он вообще был большой шутник, этот вождь мирового пролетариата! Но его последователи воспринимали все чересчур уж серьезно, и что из этого вышло - мы теперь хорошо знаем. А Андрей Александрович Жданов, полный тезка и однофамилец знаменитого "сталинского сокола", члена Политбюро ЦК ВКП (б), был, действительно, уважаем и искренне любим своими земляками. Но самое удивительное, что отличало его и от упомянутых выше Климентьева и Коняхина, и уж тем более - от московского мэра Лужкова, так это то, что он не растерял ни уважения, ни народной любви не только после отстранения от должности, но даже и после осуждения судом! Массовые демонстрации в его поддержку до суда и после, награждение осужденного мэра Почетным знаком "За заслуги перед поселком Белоозерский", принятие его в Союз писателей России и т.д., и т.п. Может возникнуть вопрос, почему я решил написать о человеке, который не был известен широкой публике? Во-первых, потому, что таких талантливых и честных людей с драматической судьбой было и есть в России очень много. И хоть об одном из них рассказать-то надо. Во-вторых, тот способ, каким Власть разделалась со Ждановым, был вполне распространенным. Благодаря ему крупные чиновники и связанные с ними предприниматели (которых "крышевали" иногда жулики и бандиты, а иногда - менты и чекисты) устраняли неугодных руководителей на местах и мгновенно создавали свои многомиллионные состояния. Создавали, что называется, на пустом месте - за счет приватизации и последующей продажи государственных предприятий, производственных, административных и торговых зданий, природных ресурсов и самой земли. В 2008 году, на беду 20-ти тысяч белоозерцев, на их леса, поля и озера, расположенные недалеко от Москвы, положил глаз один московский авторитетный предприниматель, некто Дмитрий Барановский - "правозащитник", "летчик-истребитель", "снайпер-десантник", "герой-афганец" и прочее, прочее, прочее, по прозвищу "Беленький". Спустя четыре года он будет признан судом еще и вымогателем, и лжедоносителем, получив за все это 12 лет лагерей строго режима. Но пока "летчик-истребитель" еще свободно летал на своем авто по Москве и Подмосковью, несколько его фирм, оформленных на близких ему людей, при поддержке "кураторов" из ФСБ, а также знакомых из МВД и Генеральной прокуратуры, спокойненько занимались рейдерскими захватами, незаконной скупкой и перепродажей дорогой подмосковной земли, угрозами, шантажом, вымогательством, ложными доносами, фабрикацией уголовных дел в отношении несговорчивых конкурентов, бывших партнеров или чиновников. Ничего нет удивительного и в том, что он находил поддержку у многих людей, наделенных властью. Да, приходится грустно повторять: человек слаб. А искушений много. И уж совсем не удивительно, что "герою-афганцу" в заполучении по дешевке белоозерских земель помогал сам глава Воскресенского района Юрий Слепцов - участник Афганской войны, бывший полковник, бывший президент хоккейного клуба "Химик", бывший соратник губернатора Московской области генерала Б. Громова, бывший член партии "Единая Россия"... Бывший – потому что летом 2010 года (через год после описываемых событий) он будет пойман с поличным при получении взятки и посажен в Лефортово. Впрочем, Слепцов и там не станет терять времени понапрасну и, будучи по природе человеком сильным, а также членом общественной организации "Боевое братство", так закошмарит одного своего сокамерника-кавказца, что тот напишет признательные показания. Испуганный кавказец, правда, при первом же появлении в суде, от своих показаний откажется, но “активная помощь правоохранительным органам” и “твердая гражданская позиция” мэра-коррупционера не останутся незамеченными, и через два года суд приговорит его ... к штрафу. И вот, в 2008 году, заручившись поддержкой этого человека, его молодой "однополчанин" Беленький начал операцию по скупке и перепродаже земельных паёв искусственно обанкроченных совхозов Воскресенского района. А когда этому стал мешать глава поселка Белоозерский Андрей Жданов, не только воспевавший родную землю в своих лирических стихах, но к тому же еще и выступавший с резкой критикой мэра Слепцова, последний помог "снайперу-десантнику" убрать назойливого оппонента, упрятав его за тюремную решетку - подальше от белоозерских полей. Кто как может здесь время проводит,
Скупка земельных паёв проходила организованно и осуществлялась на подставных лиц из числа самих же пайщиков. Затем производилось изменение разрешенного вида использования этих земель, после чего участки перепродавались приблизительно в пятьсот раз дороже. Это - общая схема. В итоге, по этой схеме, на территории Белоозерского были мгновенно скуплены все свободные земли. А в качестве подставного лица использовалась местная пенсионерка - "бабушка-божий одуванчик", проработавшая всю жизнь в совхозе простой рабочей. Обычно у нее не хватало пенсии на нормальное житье-бытье, а тут вдруг, якобы, какой-то таинственный "тимуровец" (с распространенной кавказской фамилией) одолжил ей сотню тысяч долларов. И старушка в одночасье стала миллионершей, прячась от любопытных земляков и журналистов за спинами вооруженной автоматами охраны. А потом в Белоозерском, под раскаты осеннего грома, вдруг объявился сильно облысевший молодой человек в хорошем костюме и с деликатными манерами, который сообщил возмущённому откровенным жульничеством с землей Андрею Жданову, что является одним из руководителей московской фирмы с ничего не говорящим названием, "представляющей интересы собственницы 3-х тысяч гектаров близлежащей земли". "Моя фамилия Грабовский, - ласково улыбаясь, сказал молодой человек и скромно присел на краешек стула в кабинете Жданова. - Я слышал, что у вас есть какие-то претензии к нашему плану застройки и продажи этих земель. И мы готовы учесть все ваши замечания..." А замечания Жданова сводились к следующему. Перевод тысяч гектаров земли под жилую застройку означал увеличение населения поселка более чем в два раза. Всё это требовало существенного изменения инфраструктуры, строительства детских садов и школ, создания новых рабочих мест. Но эти вопросы "представителями собственницы" даже не поднимались и, что было особенно странным, совершенно не волновали руководителя района Слепцова, который уже чуть было, не издал распоряжение о переводе земель под жилую застройку, да неожиданно вмешался Жданов и все нарушил. Он настаивал на разработке генерального плана поселка. И только после этого, по его мнению, можно было разрешать там новое жилищное строительство. А генплан это - и деньги (которых у администрации поселка не было), и время. "Но у нас нет времени, - пожаловался Грабовский. - А с генпланом мы готовы вам помочь. И готовы помогать поселку в его благоустройстве..." Встретив понимание со стороны визитера, Жданов связался с проектным институтом. А через несколько дней Грабовский самолично привез ему 300 тысяч рублей на благоустройство поселка. И Жданов (о, боги!) не взял эти деньги себе. Он тут же дал поручение одному из своих замов официально принять их в качестве благотворительной помощи и направить на ремонт какой-то пешеходной дорожки и асфальтирование детской хоккейной площадки. Что и было сделано. В те же годы в Москве мэр Лужков действовал точно так же, но еще более жестко и прямолинейно: он просто заставлял всех крупных бизнесменов и их фирмы помогать городу. И те, по первому звонку, покорно свозили или перечисляли деньги на установку какого-нибудь очередного памятника либо на что-то другое, на что в городском бюджете не было предусмотрено средств. И - никаких уголовных дел! А Жданову, помимо всего прочего, припомнили потом и те 300 тысяч. "Я чувствовал, что меня хотят подставить, - позднее признался он мне, - но самоуверенно посчитал, что смогу их перехитрить. Но можно ли перехитрить дьявола?.." Между тем, московские проектировщики изготовили эскизы застройки первой части новых земель, и сотрудничество в этой работе Грабовского, а также его помощь в благоустройстве поселка, в конце концов, убедили Жданова в добросовестности намерений "благотворителя". Поэт Жданов забыл о предупреждении Лаокоона из поэмы Вергилия: "Бойтесь данайцев, дары приносящих!", и снял свои возражения относительно застройки первой части бывших совхозных земель. В тот же день глава района Слепцов издал соответствующее постановление, и "данаец" Грабовский получил желаемый результат. Сразу после этого он утратил всякий интерес к генплану и стал уклоняться от дальнейших встреч со Ждановым. Однако в этот же период произошло еще одно значимое событие в жизни моего героя, - он принял участие в выборах главы района, выступив с резкой критикой коррупционной деятельности Слепцова. И за день до этих выборов началась прослушка телефона Жданова! Но самое примечательное то, что она началась за полтора месяца до подачи в милицию заявления от "потерпевшего" Грабовского! А вот чтобы с таким заявлением в милицию обратиться, Грабовский неожиданно активизировался, предложив Жданову провести переговоры "для окончательного решения вопроса по генплану". И такие переговоры состоялись. Они прошли в служебном кабинете Жданова под припрятанный диктофон Грабовского и попытки последнего спровоцировать белоозерского мэра на какое-нибудь неосторожное высказывание. Сам Грабовский и, приехавшая с ним "юрист фирмы" И. Цилюрик, оказавшаяся на деле адвокатом, стали предлагать Жданову "взять деньги наличными", а уже потом рассчитаться ими с проектировщиками. Мне, признаюсь, не хотелось называть фамилию этой молодой дамы, начинавшей когда-то свою карьеру в милиции, но, в итоге, вместо выполнения благородной функции защитника, скатившуюся, по существу, к роли провокатора. Но, во-первых, страна должна знать своих "героев", а, во-вторых, может быть, эти записки хоть как-то повлияют на других моих коллег и удержат их от подобного. Жданов же на переговорах твердо стоял на своем: вы - инвесторы, поэтому платите сами. "Нам это не комфортно, лучше кэш", - жалобно ныла Цилюрик. "Тогда перечислите на счет нашего благотворительного фонда", - предлагал Жданов. "Мы - не благотворительная организация, нам это тоже не комфортно", - скулил Грабовский... Как стало позже известно от самих же Грабовского и Цилюрик, все их обещания по разработке генплана и долгосрочному сотрудничеству с администрацией Белоозерского были ложными, а переговоры они вели лишь для подготовки будущего уголовного дела в отношении Жданова. Но переговоры со Ждановым никакого серьезного результата им не дали. После этого Грабовский и Цилюрик, избегая прямых встреч с несговорчивым Ждановым, активизировали частные переговоры с неким местным жителем по фамилии Черников (вот она - мистика фамилий!) - мелким, но гиперактивным предпринимателем из офицеров-пограничников. С ним они познакомились в кабинете у Жданова, и Черников, впоследствии, предложил москвичам свою кандидатуру в качестве посредника по "уламыванию поэта"... Посоветовавшись "с кем надо", Грабовский заявил, что готов заключить с Черниковым трудовое соглашение и передать ему деньги, предназначенные на оплату работы проектировщиков. Теперь, по задумке Грабовского, именно Черников должен был стать "инвестором" в соглашении с проектным институтом. При этом Грабовский мотивировал это свое предложение нежеланием "светиться", показывая главе района Слепцову, что они, дескать, "помогают его оппоненту"... О том, что загадочная московская фирма каким-то образом связана со Слепцовым, понимали до этого все. Но то, что помощь в разработке генплана большого городского поселения могла быть воспринята Слепцовым, как помощь его политическому оппоненту, это не влезало ни в какие ворота! И заставляло задуматься. Но у Жданова на раздумья не оставалось времени, - над ним уже был занесен топор, называемый близорукими людьми и циниками "мечом правосудия". Ни с Черниковым, ни с Грабовским он уже не общался, но это Гробовскому было и не нужно. Ему удалось убедить Черникова, едва вышедшего из запоя, приехать в московский офис фирмы и получить там деньги наличными. И хотя Черников даже расписался в получении этих денег и заявил, что сейчас же поедет в отделение банка положить их на счет, чтобы потом перечислить проектному институту, тем не менее (а скорее всего - именно поэтому!), он был тут же, при выходе, задержан. Правда, менты попробовали было уговорить Черникова отвезти эти деньги Жданову, но тот отказался. И, тем не менее, в этот же день, ближе к вечеру, в Белоозерском по обвинению "в покушении на получение взятки" был задержан и Андрей Жданов. Проводившие его задержание оперативники немало удивились, узнав, что мэр-"взяточник" проживал в деревянной баньке, построенной им своими руками, и никакой дорогой собственности не имел. А в вечерние теленовости и в газеты, сообщившие о задержании мэра Белоозерского, попала опухшая физиономия Черникова. И когда я пришел на первое свидание к Жданову в Матросскую тишину, то ожидал увидеть именно это одутловатое лицо с безумно вытаращенными глазами, но в помещение для свиданий вошел невысокий, средних лет мужчина похожий на... Наполеона Бонапарта, если бы тот оказался вдруг не на острове Святой Елены, а в переполненной зэками грязной и темной камере российской тюрьмы. Если вы способны представить себе такое, то сможете представить и Андрея Жданова, вошедшего быстрой походкой в мрачное тюремное помещение, где ожидал его я, крепко пожавшего мне руку и внимательно посмотревшего мне в глаза. Но если это и был Наполеон, то Наполеон с истинно русской душой и большим добрым сердцем, в чем уже совсем скоро мне пришлось убедиться и самому. Зачернели во дворе
Спустя несколько месяцев следователи сообразили, что покушение Жданова на получение взятки "за изменение разрешенного вида использования земель" (которое вообще никогда не входило в его компетенцию, и было произведено Слепцовым за три месяца до передачи денег Черникову) выглядит неубедительно. И Жданову переквалифицировали обвинение, заменив статью о взятке на менее тяжкую - мошенничество. Взятка - коррупционное преступление, и статья - позорная. По крайней мере, именно такой ее воспринимал Андрей Жданов. "Мне неприятно и стыдно, когда приходиться в тюрьме называть свою статью", - неоднократно говорил он. Когда же следствие переквалифицировало ему обвинение, я пошутил: "Теперь, Андрей Александрович, вы оказались в одной компании с Ходорковским... И это - не самая плохая компания!.." Но маленькая промежуточная победа оказалась Пирровой, так как в отличие от "взятки" дело о "мошенничестве" не подлежало рассмотрению в суде с участием присяжных (а мы на это очень рассчитывали). И в результате дело по обвинению Жданова и Черникова было направлено в Басманный районный суд Москвы, где оба подсудимых на себе испытали, что такое есть "басманное правосудие", символизирующее полное отсутствие правосудия как такового. Хорошо сидеть на киче,
Хошь сиди на табурете,
Все надежно и толково,
Все удобства как в квартире,
"Меня обвиняют в мошенничестве, - говорил в суде Жданов, обращаясь к Грабовскому. - Обвиняют в попытке завладения вашими средствами путем обмана. Но разве я давал вам какие-либо ложные обязательства?" "Когда вы раскритиковали нашу программу строительства... - мямлил в ответ Грабовский. - А также последующие статьи в газете были восприняты мной как обман..." "Но я там говорил о недопустимости строить жилые дома на заливных лугах, затопляемых в весенний период. Разве это обман? Я говорил о необходимости расширять инфраструктуру поселка, планировать и строить не только жилые дома, но и объекты соцкультбыта. Разве это обман?.." "Я воспринимал все это как обман", - стоял на своем потерпевший Грабовский, вопросительно косясь на гособвинителя. "В чем именно я ввел вас в заблуждение?" - Спрашивал Жданов свидетеля Цилюрик. "Не помню, - отвечала "юрист фирмы". - Следователь оценил, что вся совокупность доказательств по делу дает мне повод говорить, что вы ввели нас в заблуждение…" Как говорится: без комментариев. Но, несмотря на все это, а также на показания многих других свидетелей и официальные документы, начисто, казалось бы, опровергавшие обвинение, судья Басманного суда Дударь просто перенесла в приговор текст обвинительного заключения от строчки до строчки, как это делали ее коллеги-судьи в советские времена. В итоге, получилось, что как будто бы никто ничего здесь и не говорил, да и самого судебного процесса вроде как бы и не было… Нет, я далек от мысли защищать и оправдывать любого из своих подзащитных после того, как завершился суд над ним. Но в случае со Ждановым я готов вновь и вновь заявить, и даже крикнуть: этот человек невиновен!.. И здесь имеет место не просто судебная ошибка, но преступление против правосудия. Преступление, за которое рано или поздно должны ответить все, кто был к нему причастен. Но такие преступления, к сожалению, не являются у нас редкостью. Сколько, например, стоит возбуждение уголовного дела? А сколько стоит его прекращение? Вы ходили когда-нибудь в тюрьму? Сергей Беляк Стихи А. Жданова На фото вверху - жители поселка Белоозерский пришли поддержать своего мэра в суд Продолжение следует |
|
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
