 |
 |
|
|
Там же, в Петербурге, произошел разговор с Гуркиным. Я сразу поняла: это не интервью, - плачется писательница Светлана Алексиевич в комментарии идейно близкой "Новой газете". - Я его и не воспринимала как интервью. Пришел нервный, встревоженный, взъерошенный молодой человек с агрессивным наскоком. Меня изумило, что он сотрудник «Делового Петербурга». Я, скажем, упомянула о русификации. Она в Белоруссии началась с 1922 года. Господин Гуркин явно об этом ничего не знал и спросил: «При чем тут 1922 год? Мы с вами живем сегодня».
Меня подвело писательское любопытство. Надо было беседу сразу оборвать: на третьей минуте было понятно, что это не интервью, а перебранка. А я с ним продолжала разговаривать, потому что мне интересен и такой человек. Особенно молодой человек таких взглядов. Мы ведь так долго, с великими надеждами ждали: придет небитое поколение! Вот оно и пришло…
Однако я сразу же и твердо сказала, что запрещаю это печатать.
Комментарий "АПН Северо-Запад": Конечно, журналист не должен быть нервным, взъерошенным и агрессивным и особенно не должен задавать неприятные вопросы. В этом смысле 69-летняя Алексиевич похожа на 64-летнего Владимира Путина, который тоже предпочитает встречаться с воспевающими его величие собеседниками, типа американского режиссера Оливера Стоуна. Впрочем до такого маразма, чтобы запрещать публиковать сказанное им прессе, кровавый кремлёвский тиран не доходит.