 |
 |
|
|
Утвержденная на днях Владимиром Путиным «Стратегия развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы» — настолько многогранный документ, что каждый может найти в нем свое. Прозападные либералы — удушение последних свобод ненавистным режимом, провластные патриоты — рецепт для долгожданного поднимания страны с колен. Правда где-то посередине: будут душить, но не сразу; с колен не подымут, но хотя бы дадут проползти на карачках в погоне за мировыми лидерами.
Эти самые лидеры контролируют большую часть мировой инфраструктуры интернета и поэтому могут позволить себе более гибкие варианты цензуры в сети, паразитируя на идее свободного интернета без границ, который, однако, будет жить по их правилам.
Российское руководство подходит к вопросу более топорно. Стратегией предполагается, что на международной арене Россия будет продвигать идею о национальных сегментах сети, полностью подконтрольных государствам. Естественно, что союзников этой идеи найдется немало, но только не среди стран-лидеров отрасли.
Чтобы понять перспективы этой идеи, можно вспомнить безрезультатные попытки Роскомнадзора заставить Фейсбук хранить данные российских пользователей на территории страны. Или пример Википедии. В какой-то момент ключевые модераторы ресурса начали получать настойчивые приглашения на круглые столы между «представителями общественности» и «представителями власти». Попытка продавить модераторов натолкнулась на принципиальную позицию сообщества Википедии, после чего от энциклопедии отстали.
Компенсировать разгул свобод будут за счет контроля за трафиком пользователей, в том числе зашифрованным, и разработки механизмов деанонимизации в сети. Ничего нового в Стратегии на этот счет не сказано: постепенное закручивание гаек в меру технических возможностей. Что и происходит в последние годы.
Технологии обхода запретов не стоят на месте, но о борьбе с ними сказано буквально в двух словах, а значит реальная стратегия властей предполагается несколько иной. Скорее всего будут пытаться не закрыть неугодные ресурсы подчистую, а максимально технически усложнить доступ к ним.
У обычного пользователя окажется два варианта действий. Либо пользоваться «легальной» частью сети с максимальным удобством (а также с максимальным контролем и ответственностью за свои слова в интернете), либо самостоятельно настраивать сложные, медленные и ненадежные сервисы для обхода запретов. Понятно, что выберет большинство.
Отдельный большой вопрос, затронутый в Стратегии — это слежка за пользователем со стороны бытовых устройств и сервисов. Особенно упоминается интернет вещей. Чем дальше в лес, тем больше техники будет подключено к интернету: от телевизоров и холодильников до промышленного оборудования. Все что может передавать какие-то данные в сеть, будет следить за пользователем — это аксиома. Потому что данные для таргетирования целевой аудитории — это товар, который можно продать.
Или передать иностранным спецслужбам. С этим государство мириться не может, оно само хотело бы получать такие данные, но в обозримом будущем контроль над интернетом вещей российские власти не установят. Можно подумать, гиганты индустрии позволят им это. Данные — это товар, а неприкосновенность товара для Запада важнее суверенитета.
В этом вопросе интересы конечного пользователя и государства принципиально расходятся. Одно дело, когда навязчивая реклама формируется на основании того, что ты смотришь по умному телевизору. Другое дело, когда к тебе начнет наведываться участковый из-за просмотра запрещенного канала.
После 2014 года руководство страны начало задумываться, что будет, если Россию внезапно отключат от глобального интернета «до полного установления в стране демократических свобод». Оказалось, что российский сегмент сети тоже накроется при отключении. В Стратегии эта проблема описана. Насколько можно судить, работы по ее исправлению уже ведутся, но понадобится еще несколько лет, чтобы решить все технические трудности.
Много в документе написано про необходимость перевода госстуктур и ключевых предприятий страны на российское ПО. Проблема очень серьезная. Например, весь госсектор плотно сидит на продукции Microsoft, под нее написано множество прикладного ПО. «Если завтра война», и потенциальный противник через эту компанию зашлет какое-нибудь обновление, блокирующее работу прикладных программ, то мы увидим чудесную картину, как в один день встанет работа в целых министерствах, на стратегических предприятиях, на государственных телеканалах, крупные города останутся без управления.
А ведь речь идет только об одном из нескольких крупнейших иностранных поставщиков ПО.
Рассчитывать, что проблема будет полностью решена до 2030 года было бы наивно — слишком много бизнес-процессов завязано на иностранное ПО.
С этого года госкомпании в принудительном порядке пытаются пересадить на отечественные аналоги программного обеспечения. Процесс напоминает борьбу против иностранных продуктов: вроде бы какие-то позитивные изменения есть, поднимаются отечественные производители, но без белорусских морепродуктов пока никак не обойтись.
«Позитивных» пунктов в Стратегии куда больше, чем «репрессивных», но складывается впечатление, что это скорее декларация о добрых намерениях, чем реальная стратегия действий.
Согласно документу, если мы доживем до 2030 года, то застанем полное импортозамещение электронных компонентов в IT. К сожалению, ничего подобного не будет к взятому с потолка 2030 году, для этого в отрасли потребовались бы поистине сталинские темпы роста и методы управления. На сегодняшний день производство отечественного «железа» носит эпизодический, случайный характер; как таковой единой отрасли нет. Как нет и современных технологий — отечественные существенно отстают от мировых.
Исправить ситуацию можно было бы построением практически с нуля нескольких сотен заводов и обучением нескольких сотен тысяч квалифицированных специалистов. Очевидно, что этого сделано не будет, а значит всё «импортозамещение» сведется к переориентации от продукции недружественных стран к продукции наших союзников — в основном Китая. Ему как раз понадобятся новые рынки сбыта, если Трампу удастся вернуть в США заводы американских компаний.
Андрей Милюк