 |
 |
|
|
1. «Историю России с древнейших времён» С.М. Соловьёва сегодня читают (и переиздают) гораздо реже, чем Карамзина или Иловайского. Никогда не встречал сравнительного анализа объёмных трудов наших историков, хотя тут есть о чём поговорить, - рассуждает писатель Захар Прилепин на сайте "Свободная пресса". - Соловьёв более сложный, чем многие его коллеги, он во всяком событии как бы внутри, и не стремится воспарить и непрестанно сверху всё это озирать: он носится посыльным туда и сюда, подслушивает доклады монархам, собирает всякие вельможные сплетни, пересказывает разговоры при дворе, рисует мелкой кистью, щедро насыпает персонажей — неподготовленный человек сразу пугается сонма фамилий и дат, и бросает чтение.
Соловьёва читаю с детства, в этот раз меня заинтересовал, естественно, тот момент, когда Богдан Хмельницкий умирает, а к царю Алексею Михайловичу являются украинские послы и говорят речь. Далее цитата, крайне характерная (напрягитесь и вчитайтесь, оно того стоит):
«Егда богодарованную пресветлейшего вашего царского величества державу нынешнему времяны НАД МАЛОРОССИЙСКИМ ПЛЕМЕНЕМ НАШИМ утверждённу
привожду себе в память реченное царствующим пророком: ОТ ГОСПОДА БЫСТЬ СЕ И ЕСТЬ ДИВНО, ВОИСТИНУ СОЕДИНЕНИЕ МАЛЫЕ РОССИИ И ПРИЦЕПЛЕНИЯ ОНОЯ К ВЕЛИКОДЕРЖАВНОМУ ПРЕСВЕТЛЕЙШЕГО ВАШЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА СКИПЕТРУ, ЯКО ЕСТЕСТВЕННОЙ ВЕТВИ К ПРИЛИЧНОМУ КОРЕНИ.
Егда оскудеваши в помощи Малая Россия, тогда Бог подвиже благочестивое вашего царского величества сердце, что от выского своего престола призрел если на нас и под высокую свою руку воинство наше запорожское щедротне восприяти благословил».
Но Богдан умер и началась традиционная украинская история. Соловьёв пишет: «Присоединение к Москве было делом народного большинства, и большинство это не имело никакой причины раскаяться в своём деле. Другой взгляд был у меньшинства, находящегося наверху: для этого меньшинства и особенно для шляхты соединение с шляхетским государством, с Польшею, имело больше прелести но прямо, немедленно объявить себя против Москвы и соединиться с Польшею было нельзя: Польша была слаба, она ещё не оправилась от ударов, нанесённых ей Москвою и Швециею, при том войско и народ были против подданства Польше; надо было хитрить и опереться на какой-нибудь другой союз, действеннее польского, и Выговский (наследник Хмельницкого) обратился к хану Крымскому».
Про Крыского хана тоже есть очень смешной момент. Дело в том, что Алексей Михайлович подписывал свои послания скромно, в обычной нашей скромной традиции: «восточной и западной и северной страны отчичь и дедичь, наследник и обладатель». Крымский хан писал в ответ: как восток?! как запад?! — у нас что, повсюду одна Росссия? И, далее, цитирую: «Между востоком и западом мало ли великих государств? Так лживо и непристойно писать непригоже».
Обижался, смотри-ка ты. (У него, между прочим, были причины: он лет семь владел Малороссией и тоже как бы претендовал).
Пригоже, хан. Только так и пригоже.
...Всё это к вопросу по поводу того, что «времена изменились, времена изменились, мы живём в другом мире!» (эти фразы надо произносить высоким, скрипучим голосом, на манер попугая).
Времена — не изменились. Ну, не считая того, что группа поддержки шляхты теперь сидит в лучших московских кафе, и отдельные ребята из числа крымских татар сидят с ними же. Слова, которые они произносят, между тем, те же самые (см. приведённое выше письмо хана к российскому гаранту, наследнику и обладателю восточной, западной и северной стороны - «Лживо, непристойно! Непристойно, лживо!»)
2. А теперь по поводу Крымской войны. Той, середины XIX века, где Лев Толстой сражался (после того, как повоевал в Чечне).
С чего началось.
Россия тогда ввела войска в Молдавию и Валахию, принадлежавшие Турции (которая в своё время соответственно захватила то, что ей не принадлежало). Но, почувствовав, что «просвещённая Европа» осуждает «российскую военщину» (началась массированная компания в европейских СМИ, всё «цивилизованное человечество» потребовало осудить агрессора) Николай I, представьте, вывел войска.
«На фиг, на фиг, — решил Николай I. - Может, правда, что-то не то сделали». (Хотя отлично знал, что сделал всё верно, пытаясь остановить британское продвижение на Восток). Кстати сказать, ровно половину населения Турции составляли на тот момент славянские народы, которые, мягко говоря, находили такое положение вещей несколько неприятным.
Вывел войска и думает царь-батюшка: ну, обошлось. Между тем, против России уже изготовились воевать Англия, Франция и Италия. (О, все эти просвещённые страны очень болезненно переживали проблемы столь милого, любезного и даже родного им турецкого народа).
И что вы думаете, просвещённая Европа передумала воевать? Как бы не так. Французский император Наполеон III сказал тогда: «Мне всё равно, желает ли Россия очистить княжества или нет, но я хочу ослабить её и не заключу мира, пока не достигну своей цели». Не дать, не взять — Барак Обама. Спичрайтер у них точно общий.
Кстати, выражение «колосс на глиняных ногах» по отношению к России придумали именно тогда. Кто? Немецкие либералы.
...Да, надо напомнить, что к Англии, Франции и Италии присоединились, конечно же, Австрия и Пруссия. Знаете, что тогда Тютчев написал? О, это очень актуально для России последних десятилетий. «Нашу слабость в этом положении составляет непостижимое самодовольство официальной России, до такой степени утратившей смысл и чувство своей исторической традиции, что она не только не видела в Западе своего ЕСТЕСТВЕННОГО ПРОТИВНИКА, НО СТАРАЛАСЬ ТОЛЬКО СЛУЖИТЬ ЕМУ ПОДКЛАДКОЙ».
И ещё, по тому же поводу, в письме Тютчев писал: «Только глупцы и изменники этого не предвидели».
Комменатрий "АПН Северо-Запад": Живи Тютчев сегодня - у либералов однозначно проходил бы по разряду ватников, совков и колорадов.