Эту поэтическую строку Алексея Константиновича Толстого вполне можно счесть эпиграфом к неформальной встрече «ЖЖистов» из разных регионов, состоявшейся в Великом Новгороде в начале наступившего года. На нее были приглашены авторы, самостоятельно разрабатывающие «постимперские» проекты русской истории. Встреча имела не какой-то «партийный», но именно «вечевой» характер – предполагалось обсудить и сопоставить эти чрезвычайно разнообразные, но выглядящие все более актуальными проекты. 

«Местом встречи», которое «изменить нельзя» стал именно этот легендарный город с шестивековой республиканской историей, «русские Афины» по определению Карамзина. Да и вообще, «новгородцами» ныне, видимо, являются лишь те, кто помнит эту историю – и желает ее современного возобновления. Большинством местного населения она, к сожалению, оставлена на уровне «преданий старины глубокой» и почти не проявлена в актуальной культуре и политике. Понятно, почему это случилось – еще со времен оккупации Новгорода московскими царями, в XV-XVI веке, здесь проводились масштабные людские переселения: коренных, вольных новгородцев депортировали в иные регионы, а на их место заселяли покорных царских холопов. Так что депортации народов – это не сталинское изобретение, но наследие куда более ранней имперской истории.  

С того же времени началась и целенаправленная культурная унификация многоликой Руси по «московскому стандарту». Показательно, что в 1507 году Василий III прислал в захваченный Новгород свое посольство с распоряжением «ряды и улицы размерити по московскы». Конечно, многие древние памятники в разных регионах сохранились – но превратились в мертвое «музейное» наследие, утратив характер живых, развивающихся культур. 

…И вдруг, ровно через 500 лет после этого централизаторского указа, в Новгород приезжает совсем иное «посольство» (причем, в основном из той же Москвы), но – с радикально противоположными идеями. С признанием самобытного величия Новгорода и тотальным отрицанием имперского унитаризма. Циклическая мистика истории проявилась в этом как нельзя более наглядно…    

Конечно, это новогоднее общение более напоминало дионисийскую оргию, чем аполлоническое служение муз… Но такой праздничный «формат» был все-таки куда живее, чем если бы мы устроили какую-то стандартную конференцию с президиумом… К тому же многие, знакомые только по сети, участники давно мечтали «развиртуализоваться», а «старые бойцы» – вспомнить минувшие дни за классической новгородской медовухой… 

Приветствие «Новгородскому саммиту» прислал профессор Петр Хомяков – один из давних лидеров русского интеллектуального движения. К сожалению, сам он не смог приехать из-за своего январского академического расписания. Приведем выдержку из его приветствия, которое скорее напоминало программный доклад: 

«Знаете, в науке есть афоризм, что открытие – это не открытие на самом деле, а некое «закрытие», окончательная формулировка, подведение итогов. Викинги плавали в Америку задолго до Колумба. Но он подвел черту под одиночными плаваниями и поставил дело на поток.  

Всем уже все ясно. Мы не стесняемся высказать наши взгляды с предельной откровенностью. Мы готовы заявить о них и нашим соратникам, и  всему внешнему миру. 

Мы заявляем, что 

- российское государство антирусское, антинародное, антинациональное по самой своей сути, по своему генезису, и мы можем подтвердить этот тезис с цифрами и фактами; 

- эта государственная машина не подлежит реформированию, ее можно только демонтировать; 

- русский народ и уникальная русская цивилизация  могут выжить только при условии демонтажа имперской антинародной российской государственной машины; 

- настоящий русский националист сейчас только тот, кто осознанно борется на за корректировку этой государственной модели, не за мифический невозможный «захват власти» в ней, а за решительный и окончательный демонтаж этой людоедской государственной модели; 

- для русского народа нет внешних врагов, более опасных, чем российский государственный режим, главная опасность для выживания русского народа исходит не от Запада или НАТО, а из Кремля. 

Мы понимаем, что подобные утверждения неоднозначно воспринимаются и в среде политически активных национально мыслящих русских людей, и в массах. 

Можем ли мы рассчитывать на обретение понимания и одобрения нашей позиции большинством? 

Надо честно признать, что вопрос этот остается открытым. 

Но мы ответственно заявляем, что значительная часть русских людей умом и сердцем уже приняла эти истины.  

И мы ответственно утверждаем, что это наиболее дальновидная, мыслящая и социально активная часть русского народа. Мы утверждаем также, что эти мысли близки большей части русского среднего класса, испытывающего давление, как со стороны этнических мафий, так и со стороны коррумпированного полицейского российского государства. 

Мы предлагаем цивилизованно решать проблемы русского народа на путях демонтажа неэффективной, коррумпированной, полицейской, авторитарной, сверхцентрализованной государственной машины. И создания на ее месте максимально децентрализованной конфедеративной по сути модели государственного управления, с максимально возможными в современной ситуации народным самоуправлением, народной обороной и народной правоохраной. 

Мы утверждаем, что предлагаемая нами модель не является развалом страны, как это утверждают некоторые наши оппоненты… Вместе с тем, повторим, и подчеркнем: сохранение нынешней неэффективной антицивилизационной государственной модели России автоматически приведет к системному кризису, который закономерно, независимо от желания тех или иных властных группировок, приведет к развалу страны. 

Мы, повторяем, этого не желаем. 

Но мы этого и не боимся». 

Душой «саммита» (если угодно, общеизбранным «посадником») был поэт и публицист Алексей Широпаев. Мы познакомились с ним еще в «доисторическом» 1990 году, когда сотрудничали с журналом «Наш современник» – флагманом тогдашней «патриотической мысли».  

С тех пор эта мысль (во всяком случае, в нашем ее понимании) претерпела радикальнейшую эволюцию. Наблюдая, во что превращается и чьи действительные интересы выражает это государство, мы напрочь избавились от расхожих «государственнических» иллюзий. Это же касается религиозных, культурных, стилевых и прочих предпочтений, некогда характерных для «патриотов»…  

Вот выдержка из выступления Широпаева на Новгородском Вече, озаглавленного «Новый русский национализм»: 

«Крайне важно подчеркнуть, что в отличие от классического российского патриотизма, ориентированного на различные виды политического авторитаризма (монархия, сталинизм, фашизм, «суверенная демократия»), новый русский национализм позиционирует себя в качестве ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО направления. Причем, это не тактическая уловка, а глубоко принципиальная позиция. Новые русские националисты убеждены в том, что авторитарно-государственническая модель абсолютно не соответствует культурно-расовым архетипам русского сознания. Последние наиболее полно были воплощены в феномене ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА, уничтоженного Московским самодержавием. Именно Москва насадила ложное представление о самом типе русского человека, побудив К. Леонтьева к известному тезису о том, что русский, дескать, «специально не создан для свободы». Новые русские националисты убеждены, что для пробуждения изначальной культурно-расовой сущности русского человека ему необходима европейски понимаемая свобода. Именно она более всего соответствует природе русских, в то время как традиционная российская патриотовщина сводится к большей или меньшей апологии кнута. Итак, эллинская полисная демократия, республиканизм раннего, неимперского Рима, наконец, вечевой строй Новгорода и Пскова, казачий круг независимого, домосковского Дона — вот дискурс, адекватный русскому психотипу. Короче, если расхожая патриотовщина несет палочную традицию неволи и тягла, то новый русский национализм наследует ТРАДИЦИЮ ВОЛЬНОСТИ». 

Участники нашего Веча пришли к парадоксальному выводу – сегодня идею Свободы (а она побеждает всегда) несут именно радикальные, «сверхновые правые». До недавнего времени «радикальная правизна» ассоциировалась в массовом сознании, напротив, с какими-то тоталитаристскими проектами. Сегодня же это скорее можно сказать о либерально-консервативных и левых движениях, в которых жестко доминируют собственные догматы из прошлого. И только «сверхновые правые» выражают волю к творческому продвижению истории.  

Историческое творчество – это всегда духовно-политический эксперимент. Одно вытекает из другого – дух обретает политические формы. Неслучайно, что на нашем Новгородском Вече преобладали те, кого принято называть «неоязычниками». Но не ряженые «родноверы», а те, кто понимает это духовное движение скорее в ницшеанском ключе. Ибо христианские конфессии (православие, католичество и т.д.) более не способны к историческому творчеству – они ведут лишь к застыванию в уже имеющихся религиозных структурах. Но христианство со своим морализмом в принципе не способно остановить нарастающую исламскую экспансию – поскольку ее проводники апеллируют к тем же моралистическим стандартам, что растут из единого авраамического корня… Да и к чему нам, северянам, вообще держаться за стандарты этих ближневосточных религий, «выбирать» между ними? Это все разные формы консерватизма, а нам нужно нечто прямо противоположное – исторический авангард и футуристическая эстетика…  

Наш, северный мир многомерен, в отличие от южного религиозно-имперского унитаризма. Эта многомерность ярко проявляется в процессе глокализации, синтезирующем глобальные и локальные тенденции. Поэтому наиболее перспективным проектом сегодня видится разработка глобально узнаваемых «брендов» русских регионов, что только и способно избавить их от имперской стандартизации. Новые формы уникальных древних культур породят и новые формы политики. «Русскость» может воскреснуть только как «цветущая сложность». Если же все вновь склонится к некоему централизму – ничего «русского» не получится, но напротив – различные краеведческие силы просто уйдут из этого проекта, оставив его сторонников вести бесконечные споры о «будущей Руси» внутри Садового кольца...  

Проект «Русской Конфедерации», рассматриваемый участниками Веча как альтернатива «многонациональной» РФ, должен начинаться в самих регионах, воссоединяя их в подобие полисов Эллады или варяжской Гардарики. Это требует безусловного отказа от римско-имперского деления на «столицу» и «провинцию». Кстати, согласно тому же Ницше – в истории всегда побеждают активные, а не реактивные силы. То есть нынешней империи необходимо противопоставить альтернативный утвердительный проект, а не считать «антиимперство» некоей самоцелью. Регионализм как течение политической мысли вообще означает не столько стремление к «отделению», сколько установление между самими регионами прямых, «сетевых» связей, не нуждающихся ни в какой «вертикали». Кстати, Новгородский проект русской истории таковым и был, предусматривая повсеместное региональное самоуправление, а не диктатуру назначаемых «губернаторов»...  

В финале нашего двухдневного собрания мы решили рассматривать его не как разовое событие, но как процесс, который продолжится сетевым обсуждением его идей, а также регулярными невиртуальными встречами. Быть может, именно так, «явочным порядком», воспроизводится в нынешней реальности прерванная вечевая традиция? И ждет своего нового исторического часа…