3 марта 2008 года в Петербурге произошло событие, которое трепетно ожидали оппозиционеры весь последний год – массовое выступление граждан по итогам незаконных выборов. Русский Майдан не получился, но веское слово сказано было.

Марш на следующий день после выборов Медведева, был изначально и провальной и выигрышной идеей одновременно.

Выигрышной, потому что кроме организаторов Марша, больше никто не решился высказать протест организованному Кремлем пошлому престолонаследию от Путина к Медведеву. Выигрышной, потому что добрую половину страны просто тошнило от всей этой пошлой избирательной драмы.

Проигрышной, потому что оппозиция так и не сумела консолидировать свои силы в кулак и подготовить полноценный русский Майдан. Проигрышной, потому что никакой внятной альтернативы Дмитрию Медведеву представить не удалось.

Тем не менее, не выходить 3 марта было нельзя. Хотя бы потому что новый Марш был приурочен к годовщине прошлогоднего прорыва восставших масс на Невский, который, без сомнения, войдет в учебники истории.

Несмотря на то, что Марш проходил в рабочее время, протестовать в рядах “несогласных” вышло около 2,5 тысяч петербуржцев, которых загнали в милицейский коридор на 4-й Советской. Многие люди войти в это оцепление побоялись. Собственно говоря, первоначальная численность этого Марша даже превышала прошлогодний. Но тогда менты действовали неумело, в результате чего состоялся прорыв на Невский проспект, и колонна протестующих возросла в несколько раз. В общем, протестные настроения среди горожан нисколько не затихли, что не может не радовать.

Состав участников марша за год не очень изменился. К сожалению, национал-патриотический и левый спектр “несогласных” представляют одни нацболы (ну еще и АКМ как левые), чего явно недостаточно для получения популярности среди широких слоев общества. За прошедший с первого Марша год стала наиболее ясна трагическая для страны дилемма: левые и национальные идеи пользуются популярностью в массах, но политические силы, их выражающие, - трусливы и не способны идти поперек воли Кремля. С другой стороны, либеральная идея стремительно маргинализировалась с 90-х годов, но либеральные организации, более смелые и решительные, не боятся выходить на улице против воцарившейся “медвежатни”.

В итоге на прошедшей акции вновь наблюдался либеральный крен, что значительно снижает результативность происходящего в плане завоевания симпатий простых людей. Перед собравшимися выступил адвокат Ходорковского Юрий Шмидт, говорил речь представитель СПС, зачитывал антисоветские стихи Бродского актер Девотченко, кривлялись на трибуне ингерманландские сепаратисты. Можно искренне похвалить всех этих людей за политическую смелость, но “бесконечно далеки они от народа”. Хорошо хоть на этот раз какие-то полоумные не пытались пролезть на трибуну с огромным синим флагом Евросоюза, как это было на июньском Марше.

Гвоздем и событием Марша, безусловно, стало появление Юрия Шевчука. Вообще-то, Юрий Юлианович весьма непредсказуем и непоследователен в своих политических пристрастиях. Можно вспомнить интервью с ним в заказушном фильме Сванидзе “Цыпленок жареный”, в котором кремлядь “разоблачает” коварную НБП. Впрочем, не будем суровы к артисту. Выход на “несогласную” трибуну для прикормленных шоу-бизнесом рокеров – это серьезный поступок, грозящий выдавливанием в подвалы из крупных многотысячных залов. Теперь вслед за Шевчуком к движению “несогласных” обратятся сотни тысяч его поклонников по всей стране, а это немалая сила.

В целом, Марш прошел на достойном боевом уровне и повысил значение Маршей для Петербурга, которое и так велико. Злопыхатели любят рассуждать о том, что численность участников Маршей приближается к статистической погрешности на фоне населения большого города. Однако при этом забывается (часто умышленно), что до 3 марта 2007 года на улицы в Питере не выходил вообще никто. Численность традиционных митингов протеста “начала нулевых” была несколько десятков, максимум, сотен, человек. Исключениями были лишь льготные бунты (которые все же имели более социальную, чем политическую окраску, к тому же были стихийны, а не направленные), да ритуальные шествия 1 мая и 7 ноября, которые посещали лишь их традиционные завсегдатаи.

Марши несогласных стали совершенно новым явлением для города или страны. Развивающимся или затухающим – пусть спорят. Но теперь петербуржцы разделились на тех, кто ходит и не ходит на Марши, кто поддерживает и не поддерживает их. Равнодушных больше нет.