 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Пятница, 15 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Сегодня они блатачи - завтра будут копачи
Иной раз посмотришь - ни одного нормального мужика вокруг, одни хипстеры, - размышляет о жизни писатель и нацбол Захар Прилепин на сайте "Свободная пресса". - В другой раз приглядишься — одни мужики повсюду, ни одного человеческого лица. В славном городе Луганске, промёрзшем, полутёмном, с отсутствующими рекламными плакатами, вооружёнными людьми на улицах и редкими прохожими, мне дали охрану - двух молодых, но давно воюющих ополченцев, Илью и Димку. Илья - местный, из Луганска, у него погибли близкие, сгорел дом вместе со всеми документами. Он воюет без паспорта и прописки. Дмитрий был контрактником в российской армии, демобилизовался, поехал к родным в Краматорск погостить, но тут начались все эти события, и он пошёл к стрелковцам. «Ты кто?», - спросили его. «Пулемётчик», - ответил он. Ему дали совершенно новый пулемёт, в смазке. Это было пять месяцев назад. В прошлый заезд на территорию мятежников и прочих сепаратистов я вполне обходился без охраны. В этот раз я прибыл на своей красивой машине - предстояло много всевозможных поездок: когда тебя сопровождают два ополченца, на блок-постах всё решается гораздо быстрее, и вообще передвигаться можно в обход многих правил дорожного движения. Включаешь аварийку - и вперёд. Тут, если медленно движешься между городами, могут и подбить из «зелёнки» — вдоль трассы много стоят сгоревших машин, никуда уже не торопятся. В Чечне в своё время было примерно то же самое - федералы, ну, то есть, мы — так же разъезжали как хотели, а если кто-то торчал на дороге, мешая проезду - могли дать очередь в воздух. Аварийку, правда, включать никому в голову не приходило. Объяснение простое - в чеченскую кампанию партизанская война непрестанно шла в городах, и машина с аварийкой была идеальной мишенью для любого «ваххабита» на крыше. В Луганске и Донецке городской партизанской войны нет. ...Возле разрушенного артобстрелом здания магазина «Эльдорадо» мы остановились сфотографироваться на память. Димка говорит мне: - Хотите с автоматом? Я засмеялся: - Нет, фото с автоматом у меня уже есть. Он хотел как лучше, понятно. Но в эту минуту я задумался о том, какое серьёзное количество мужчин желает иметь это самое «фото с автоматом». Может быть, не в конкретном Луганске, не в конкретном Донецке, не в конкретном Грозном, и, возможно, даже не совсем с автоматом - а в принципе. Мужской мир с некоторой долей условности можно поделить на три части: тех, кто страстно доказывает свою мужскую состоятельность, тех, кому это уже не нужно, потому что их состоятельность и так очевидна, и тех, кого все эти темы вообще не волнуют, в силу того, что у них категорически другие приоритеты. Начнём с последних. Не знаю, как вас, но меня очень мало заботят пацифисты и экологи, герои светских раутов и завсегдатаи модных кафе, представители богемы или те, кто сбежал в деревню от шума городского с целью быть ближе к земле (к горе, к норе, к воде, к Белому морю, к Тихому или Атлантическому океану и так далее). Кому, наконец, в голову может прийти предъявлять претензии к врачу - который делает свою работу, или к портному, или к пекарю, или к пахарю, или к токарю. Люди равны самим себе - это самое важное. Я готов уважать их труд (и образ мыслей) - и, допускаю, что лучшие из них готовы уважать чужой труд (и чужое мировоззрение - хотя бы до тех пор, пока оно не становится угрозой для них). Им не нужно фотографироваться с автоматом - они могут сфотографироваться в своём белом халате с красным крестом, на фоне своей горы и норы, с мольбертом, с компасом посреди Антарктиды («чёрт, где здесь юг?»), непосредственного у токарного станка. Или вообще не фотографироваться. Куда больше меня забавляют те, кто идут в нашем списке первыми - вид распространённый и назойливый, все эти мужики высшей пробы, сорокоградусные, как водка, с челюстями, кадыками, костяшками кулаков и повадками вожаков прайда. Мы сидели в донецком кафе с Моторолой - есть такой легендарный «полевой командир» - бывший морпех, который в мае пришёл к Стрелкову и за пять месяцев дослужился от рядового до комбата. Моторола был в компании двух своих бойцов. Рядом со мной расположился парень с позывным Чечен (он действительно оказался наполовину чеченцем, хотя вырос на Сахалине). Чечен был ранен в ногу и пришёл на костылях. Компания Моторолы была настроена благодушно, мы много смеялись, слушали на планшете новые песни группы «25/17». Рядом с Моторолой сидела его беременная жена, и кормила его с рук суши. За соседним столиком располагалась компания местных донецких блатных: кожаные куртки, шеи, мелкие глаза, поганые повадки, плечи. По виду каждый из них был вдвое больше любого бойца Моторолы — что до самого Моторолы — то, он думаю, метр шестьдесят пять ростом, не больше. Блатные изо всех сил вели себя так, что круче них тут не может быть никого - но при этом в сторону Моторолы они старались не смотреть, и не смотрели. Как будто взгляд в эту сторону мог бы обратить их в камень. - Чечен, - спросил я через полчаса, - А тебе не кажется странным: вот вы пришли и воюете здесь, на этой земле, тут вас убивают - и заехавших из России, и донецких шахтёров, и луганчан - а рядом сидят блатные, и плевать они хотели на всё - трут свои тёрки. Чечен криво, но вполне добродушно усмехнулся и ответил: - Да ладно, сегодня они блатачи - завтра будут копачи. Приказа не было. Поначалу я не понял, что за «копачи», но тут же догадался: это которые окопы копают - в качестве добровольной помощи воинам ополчения. К чему я это рассказал сейчас. Мужской тип с утра до вечера несущий свою звероватую мужскую состоятельность - мало чем подтверждённую, или подтверждённую откровенно не тем и не так, чем её стоило бы подтверждать - самый отвратительный. Я любого хипстера прижму к сердцу как родного, лишь бы не видеть всю эту публику - на понтах и распальцовках - городскую гопоту, ставящую целью заплевать гектар, на котором они встали на три минуты покурить, барыг с кирпичными лицами, менял с совиными глазами, обладателей блатных номеров на сногсшибательных тачках — любителей подрезать всякого поперечного, набыченных бройлеров из спортивных залов, ежемесячно сжирающих детское питание целого детского сада - ну, не станем продолжать, там ещё много подвидов. Поймите правильно, мы здесь ни разу не пытаемся доказать, что Моторола лучше всех перечисленных. Речь совершенно о другом: если ты хочешь выглядеть как викинг или ковбой - будь викингом и ковбоем. А если ты хочешь просто выглядеть - то ты тупой понторез, и завтра тебе могут дать лопату и подзатыльник. Или сначала подзатыльник, а потом лопату. Ладно, если ещё блатной, гопник или бройлер из качалки - есть ведь особый подвид «железного человека» - полубоги и киборги социальных Сетей, боевые тролли и спесивые снобы. Те, что зовут всякого встречного на поединок: «Приходите, я вас зубами порву!» - и мчат, верхом на мышке, сняв забрало, в атаку на любого противника, а то и целой группы противников сразу. Знаю уже дюжину случаев, когда этих скрежещущих монстров тем или иным образом находили и выводили за тонкий хоботок на белый свет из их прокисших комнат. На поверку все они оказывались сутулыми, боящимися солнечного света юношами - от пятнадцати до пятидесяти лет, с плавающей улыбкой объясняющие, что «...это же паутина... это же всё не всерьёз... вы же понимаете... ай, не надо...». Мужчина может быть мужчиной в любых обстоятельствах — да, моему сердцу милее солдат и монах, врач и рабочий, художник и поэт, учитель и учёный — из числа разделяющих судьбу своего народа, - но никто не может отказать в состоятельности всякому человеку, являющемуся тем, что он есть, а не пытающегося жить за чужой счёт, или оболгать того, кем он сам хотел бы стать, но не смог. Мужчина вправе выбирать себе территории и обстоятельства, где он точно является мужчиной: будь то дизайн, шахта, исследовательское бюро или кабина дальнобойной машины. Хуже, когда дальнобойщик делает вид, что он дизайнер, а шахтёр выдаёт себя за инженера. Встретил тут своих знакомых, и они давай мне рассказывать, как они — взрослые мужики под сорок — играют в пейнтбол, две команды, - никто из них никогда не воевал, но вот они уже лет десять два раза в месяц репетируют захваты и освобождения заложников... Приходи, говорят гордо, к нам. Потом, говорят, подмигивая, постреляем из «Сайги». Мол, мужиком себя почувствуешь. Как мы. Представляю, как они там наряжаются в разгрузки перед зеркалом. С какими чугунными лицами и свинцовыми желваками они там ходят по пустым бетонным коробкам, как ловко стреляют шариками с краской, как кувыркаются, как бесстрашно выпадают из окна второго этажа на снег... как потом, под боевик на плазме, пьют пиво и похохатывают, преисполненные чувства собственного достоинства. Самцы! Самцы же! И десять — дес-сять! - лет подряд одно и то же. Они ни одного котёнка не спасли за это время, только готовятся. Да у меня дворник во дворе, пенсионер хромоногий, гоняющий малолетних придурков со шприцами с детской площадки, бОльший мужик, чем весь ваш спецназ с пластмассовыми пейнтбольными яйцами. Я могу вам устроить настоящий пейнтбол, пацаны, обращайтесь. Будет у вас своё фото с автоматом. Комментарий "АПН Северо-Запад": Горячий привет подкремлёвским патриотам и "защитникам Отечества" - нашистам, младогандонам, движению "Антимайдан" и особенно суровым байкерам из "Ночных волков", устраивавшим шоу с пиротехникой и оружием в поддержку Донбасса в солнечном Крыму в тот момент, когда в самом Донбассе шли тяжелейшие бои. |
 Мозговой шторм. Подобные экстремистские организации не имеют право на существование в нашем российском обществе. Конечно, мы положительно к этому отнеслись. Мы давно проявляли эту инициативу. Надеюсь, что активисты ДПНИ не смогут создать подобную организацию под новым названием. |
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
