Уважаемые господа, обращаюсь к Вам «через голову» наших самоочевидных идейных разногласий. И хочу изложить вам мое видение того, при каких условиях единая петербургская (и российская) оппозиция может существовать, а при каких – нет.

Сделать это меня побуждает, прежде всего, моя личная заинтересованность в том, чтобы дело объединения «всех, кого только можно», не окончилось тем бесславным раздраем, который наметился еще весной этого года и в полный рост заявил о себе на только что прошедших «праймериз» в СПб и Москве.

Для начала стоит вспомнить, «откуда есть пошла» единая петербургская, а за ней и всероссийская оппозиция. Время ее рождения известно: это конец сентября 2004 года, когда в редакции газеты «Дело» состоялся круглый стол, в котором приняли участие лидер петербургских нацболов Андрей Дмитриев, председатель СПб отделения «Яблока» Максим Резник, депутат ЗакСа Константин Сухенко, секретарь ленинградского РКРП-РПК Геннадий Турецкий, а также я в качестве зам. главного редактора «Дела». На прямо поставленные в начале обсуждения вопросы: «Могут ли партии, не входящие в "президентский пул", противопоставить сегодня хоть что-нибудь кремлевскому катку? И если да, то способны ли они это начать делать уже сейчас и здесь, в Петербурге, или же обречены ждать сигнала со стороны своих столичных лидеров?» - все участники ответили тогда: «Да! Способны!» И вслед за тем было созвано Петербургское демократическое совещание (куда, правда, не были приглашены коммунисты и нацболы), которое вскоре, под влиянием «монетизационных бунтов», переросло в Петербургское гражданское сопротивление, где были представлены уже все независимые политические силы, борющиеся с кремлевским авторитаризмом. На основе ПГС в 2007 году, в условиях нового подъема оппозиционной активности в стране – и, прежде всего, в Петербурге, - было создано Координационное совещание петербургской оппозиции.

А теперь вспомним, что послужило причиной того, что тогда, на рубеже 2004-2005 гг. в один оппозиционный фронт смогли объединиться столь, казалось бы, политически несродные течения, как «Яблоко» и непартийные либералы, с одной стороны, и НБП с «левыми», с другой?

Если попытаться ответить на этот вопрос коротко и честно, то главной причиной явилось то, что в этот момент все участники Фронды договорились: на период борьбы с президентской автократией быть демократами в широком смысле этого слова. Иными словам, договорились оставить на время «за бортом» всё то, что выходит за пределы общедемократической парадигмы и требовать лишь того, что объединяет всех: политической свободы, свободы СМИ, свободных выборов, политической реформы, слома вертикали власти, установления реального, а не фиктивного федерализма и т.д.

Вот, например, как обрисовывал Андрей Дмитриев на упомянутым круглом столе свое видение идейных контуров «сопротивлении складывающейся системе самодержавия»:

«Следует исходить из того, что на данный момент есть два неоспоримых нарушения, на которые пошел путинский режим в плане уничтожения демократических свобод (курсив мой – Д.К.) в стране. Во-первых, это фальсификация думских выборов… Во-вторых, это последняя инициатива Путина относительно фактического назначения губернаторов "сверху", которая идет вразрез с Конституцией. Обоими этими действиями президент Путин, по нашему мнению, поставил себя фактически вне закона, и независимые политические силы - как в Думе, так и за ее пределами - могут выступить сейчас с инициативой создания параллельного органа власти, созвав что-то вроде всероссийского Учредительного собрания». («Петербургская фронда // Есть ли будущее у "лишних партий"?», «Дело», 27.09.2004.)

Развивая свой общедемократический посыл, в январе 2005 г. нацболы поставили свою подпись под нижеследующими пунктами Декларации «Петербургского гражданского сопротивления»:

«Борьба с терроризмом», объявленная приоритетным направлением в деятельности российской власти, в действительности сводится лишь к ущемлению прав граждан, в том числе по национальному признаку (курсив мой – Д.К.), но отнюдь не к ликвидации террористической угрозы, которая с каждым годом становится все серьезней».

«При этом резко растут расходы на содержание чиновничьего аппарата, продолжается варварски кровопролитная и безумно расточительная война в Чечне…»

«Наше главное требование – ДОЛОЙ ПРЕЗИДЕНТСКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ! ДОЛОЙ ЧИНОВНУЮ ДИКТАТУРУ!
России необходима полноценная ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕФОРМА, которая бы раз и навсегда покончила с режимом единоличного правления страной и регионами, а по сути, их номенклатурного разграбления.
Правительства – как в центре, так и в регионах, - должны быть полностью подконтрольны парламентам. (курсив мой – Д.К.) Все важнейшие решения должны обсуждаться и утверждаться депутатами гласно, открыто, под надзором независимых СМИ, - и лишь после этого проводиться в жизнь органами исполнительной власти, сформированными на основе депутатского большинства, а не личных прихотей и субъективных предпочтений «первого лица».
Регионам должно быть предоставлено право самостоятельно, а не по «президентской подсказке», избирать собственную власть. Кроме того, на уровень субъектов РФ должно быть передано решение всех региональных вопросов, в ведении федерального центра должны остаться лишь вопросы общегосударственного масштаба. (Курсив мой – Д.К.)

«Война в Чечне должна быть немедленно остановлена. Кризис в этом регионе должен быть урегулирован политическими средствами (Курсив мой – Д.К.)».

Совершенно очевидно, что если бы в тот момент нацболы решили заговорить как о первоочередных задачах о «праве русского народа на русский национализм», о необходимости «возвращения слову «русский» позитивного смысла», о необходимости убедить чеченцев считать себя «русскими в политическом смысле» и т.п. этнократических, по сути, положениях – никакой единой петербургской (а за ней и всероссийской) оппозиции не сложилось бы вовсе.

Прекрасно понимая это, Эдуард Лимонов на протяжении всех этих лет на уставал повторять, что приоритетными для его партии являются правозащита, а также борьба против президентского самодержавия и за демократию, а все остальное – откладывается до тех времен, когда будут достигнуты эти базовые для всех участников антикремлевской фронды цели. В одном из интервью он даже признался, что если бы знал заранее, какие задачи встанут в дальнейшем перед его партией, то, возможно, придумал бы ей изначально другое, более удачное название.

Позиция лидера нацболов подтверждалась тогда и их акциями, содержание и стилистика которых не выходили за пределы ненасильственного антиавторитарного протеста, направленного на защиту законных прав граждан, попранных чиновничьим государством, и демонстрацию всему миру полицейской сущности российской власти. Не стоит, наверное, и здесь пояснять специально, что достаточно в ту пору было провести хотя бы пару нацбольских акций под лозунгами: «Россия – всё, остальное – ничто!», «Америка – параша!», «Долой китайское засилье!» и т.п. – и союз НБП с либералами тут же был бы похоронен.

Однако отказ всех нелиберальных участников антиабсолютистской фронды на время борьбы от своих нелиберальных лозунгов – необходимое, но не достаточное условие успеха общего дела. Другой важнейшей его составляющей является наличие у такого движения «правильного демократического лица».

Иными словами, олицетворять оппозицию не могут те, кто по своим базовым идейным установкам не являются либералами и «чистыми демократами». Просто потому, что те, для кого стратегически значимы этнические, конфессиональные или классовые приоритеты, по определению не способны «объединять всех». И, напротив, те, кто декларирует приоритет «общечеловеческих ценностей» и «демократии как таковой» (без всякого рода нагрузок, типа: «национальная», «христианская», «исламская» и т.д.) – естественным образом могут представлять интересы всех: и национал-демократов, и социал-демократов, и пр.

Здесь нет ни капли межпартийной несправедливости. Просто такова данность, и с ней надо считаться, если действительно думать о единой оппозиции, а не о том, чтобы выяснять, чей удельный вес в ее рядах выше и чей голос звонче. Не случайно, думаю, Эдуард Лимонов, понимая, что ни он, ни его партия не могут быть успешным «коллективным лицом» объединенной оппозиции, многократно пояснял, что не претендует на то, чтобы стать «единым оппозиционным кандидатом» на президентских выборах…

Однако весной-летом этого года «единый оппозиционный дизайн» резко осложнился. Национал-большевистская партия угодила под запрет, и тут же возникло Национальное русское освободительное движение – НАРОД, куда вошли видные экс-активисты НБП, в том числе Андрей Дмитриев. И хотя во главе НАРОДа встал беспартийный экс-депутат ЗакСа Сергей Гуляев, многими эта структура стала восприниматься как своего рода переформатированная НБП. Тем более, что НАРОД де-факто вошел в состав «Другой России».

С первых же своих шагов, однако, НАРОД стал вести линию, резко отличающуюся от той «линии Лимонова», которая была обрисована чуть выше. Во-первых, НАРОД активно заявил о своих претензиях на потенциальное лидерство в антикремлевском протесте, выдвинув Сергея Гуляева в единые оппозиционные кандидаты в президенты. Во-вторых, главное место в риторике НАРОДа взамен общедемократических, антисамодержавных, этнически нейтральных лозунгов – заняли выражено этнократические, «национально-освободительные» пассажи.

По сути, Манифест НАРОДа стал едва ли не полным отрицанием буквы и духа Декларации ПГС.

Вот что «русские нацаионал-освободители» считают самым главным:

«Главная задача российского государства — остановить процесс деградации Русской цивилизации и создание условий для сохранения и развития русского народа, его культуры, языка, исторической территории. Коренные народы России прочно вписаны в русскую цивилизацию и давно соединили с русским народом свою судьбу. Национальные меньшинства имеют все возможности, как для успешной ассимиляции, так и для сохранения национальной самобытности».

«…сегодня миллионы людей, воспитанных в русской культуре, не будучи русскими по происхождению, отказываются от химеры «россиянства», осознавая себя русскими людьми».

«Мы убеждены, что русское национальное возрождение возможно лишь на путях справедливости. Русским присуще особое представление о справедливости, которое есть одна из важнейших частей нашей национальной традиции».

«Те, кто приезжает к нам в дом, но не хочет уважать наш закон и традиции должны выдворяться».

«Наша история доказывает, что русский народ способен мобилизоваться и противостоять внутренним и внешним вызовам и угрозам. Подъем национального самосознания всегда был ответом на попытки поработить нашу страну, лишить нас свободы, самостоятельности, территории, разобщить…» И т.д.

Вместо построения полноценного федеративного государства и прекращения преступной войны в Чечне и северокавказском регионе в целом НАРОД, по сути, предлагает вернуться к чисто имперской парадигме российской государственности, где право народов на самоопределение трактуется исключительно как право стать составной частью единой и неделимой России:

«Необходимо восстановить органическое единство русского прошлого, настоящего и будущего, официально провозгласив сегодняшнюю Россию правопреемницей всех форм русской государственности — от Киевской Руси и Новгородской республики до СССР».

«Односторонние акты амнистии для участников боевых действий в Чеченской республике неприемлемы. Участники боевых действий со стороны федеральных сил должны быть освобождены от судебного преследования».

«Россия должна признать суверенитет и право на самоопределение тех стран, которые являются нашими историческими союзниками, в частности, Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии»

При этом немногочисленные «демократические» оговорки Манифеста («Мы считаем, что русский народ всей своей судьбой заслужил право жить при демократии» и др.), по сути, сводятся на нет авторитарно-этнократическим духом и смыслом всего документа.

По вопросу о государственно-правовом устройстве НАРОД прямо отходит от идеи парламентаризма и заявляет лишь о том, что «России нужна новая, национально мыслящая и социально ответственная власть», а также туманно упоминает о необходимости установить «гражданский контроль над всеми институтами власти» и провести «реальное конституционное разделение властей», не уточняя, какое именно.

Удачным PR-резюме Манифеста является задорный клич одного из лидеров НАРОДа Петра Милосердова: «Мы - русское национальное освободительное движение, мы, если угодно, - русский ХАМАС!"».

Лишним подтверждением того, что слово «демократия» в риторике НАРОДа содержит совсем не тот смысл, который до сих пор вкладывали в него все участники единой оппозиции, стало выступление Андрея Дмитриева на петербургской оппозиционной конференции 23 сентября. Призывая делегатов не голосовать за проект декларации, в котором они были названы представителями «единой демократической оппозиции», Андрей Дмитриев сказал (цитирую по памяти) буквально следующее: мы – не демократическая оппозиция, здесь не только демократы, мы – просто оппозиция. Если развивать эту логику дальше, можно продолжить: «Мы – оппозиция от Антифа до скинхедов».

Создателям НАРОДа вольно, разумеется, рождать такие идейно-тактические грёзы. Однако ясно, что сегодняшний курс экс-нацболов ведет к фактической ликвидации единой антикремлевской фронды, к окончательному расколу ее на «националистов» и «демократов». Не мне судить, по каким именно причинам, как можно заметить, в роли «Парацельса», осуществляющего процесс переформатирования НБП, выступает не диссидент Эдуард Лимонов, отсидевший за свои убеждения в тюрьме, а, судя по всему, околокремлевский политтехнолог Станислав Белковский, не имевший до сих пор в отношениях с властной вертикалью никаких серьезных проблем. Об этом лучше судить самими участникам движения НАРОД.

Мне ясно лишь то, что ответственность за более чем возможный раскол в рядах объединенной оппозиции всецело будет лежать на совести тех, кто фактически нарушил изначально принятые всеми идейные и тактические установки и кто попытался внести в общее дело ядовитые семена национал-раздора.

Даниил КОЦЮБИНСКИЙ –

участник Петербургского гражданского сопротивления,

член исполкома Координационного совещания петербургской оппозиции,

председатель инициативной группы по созданию фракции «Демплатформа «Яблока»

<По материалам ЖЖ Даниила Коцюбинского>